Ванга

Надо отметить, что в СССР, а точнее, ещё в России, важнейшие исследования и открытия в области физиологии мозга были сделаны знаменитым учёным Владимиром Михайловичем Бехтеревым. Его интересы также были плотно связаны с невралгией и психиатрией, в частности, он заведовал казанской психиатрической клиникой, возглавлял кафедру нервных и душевных болезней. Функции мозга и различные психические и психиатрические проблемы человека Бехтерев считал тесно связанными друг с другом. И что немаловажно, именно Бехтерев впервые научно обосновал и применял групповой гипноз, что и для Лозанова станет важнейшим полем для исследований. Внучка Владимира Михайловича, Наталья Петровна Бехтерева, родилась с разницей всего в два года с Георгием Лозановым. Она продолжала дело своего деда, в 1950-е годы работала в Институте экспериментальной медицины научным сотрудником, а с 1970-го стала его директором. Бехтерева в начале 1990-х посещала Вангу, и мы вернёмся к её заметкам по этому поводу. Сейчас важно отметить: Лозанов являлся последователем идей, высказанных Владимиром Михайловичем Бехтеревым, и полностью вписывался в концепции, которые разрабатывались в Советском Союзе в те годы.

Прежде чем перейти к созданию Лозановым Института суггестологии, надо в двух словах описать, что же это за наука. Само слово состоит из двух частей: первая — внушение, вторая — учение. Считается, именно Георгий Лозанов стоит у истоков её создания, хотя предпосылки для этого возникли куда раньше: когда больше двухсот лет назад для лечения нервных больных впервые использовали гипноз. После открытий Бехтерева, Павлова и других учёных, утверждавших, что, воздействуя на мозг, можно регулировать работу практически всего организма (нормализовать работу сердечно-сосудистой системы, давление, нервной системы и т. д.), Лозанову оставалось лишь найти собственную нишу для исследований. Конечно, он пришёл к этому не просто так. Например, в 1967 году на международной конференции в Риме он доложил о проведении операции в области брюшной полости без анестезии путём внушения пациенту мысли об отсутствии боли. Мало того, при помощи гипноза удалось уменьшить кровотечение и ускорить процесс выздоровления. Положительное влияние внушения Лозанов также отмечал при лечении аллергии, диабета и других заболеваний, в особенности связанных с психикой человека. Правда, независимых источников, которые бы подтверждали изыскания Лозанова, нет.

Тем не менее в те годы работа Лозанова привлекает к себе внимание, и он открывает Научно-исследовательский институт суггестологии, где начинают работать около ста человек (по некоторым сведениям, ещё меньше, но видимо, сто человек — это полный штат института, включающий в себя всех работников), что не так уж мало на тот период времени. Огромное внимание Лозанов, как и Наталья Бехтерева, уделял экстрасенсорным способностям человека. Но его личным достижением является другая область — суггестопедия, из которой «вырос» ускоренный курс изучения иностранных языков.

«Даже сейчас тот факт, что именно мозг является органом, который обеспечивает процесс мышления, признается почти всеми (то есть не всеми) учёными, — пишет сын Бехтеревой, возглавляющий ныне Институт мозга. — Почему не всеми? Да потому, что ни один учёный до сих пор не смог построить непротиворечивую концепцию того, как работает мозг. Мы видим, что на входе и что на выходе. А внутри происходит чудо. Так как мы в чудеса не верим, то и появляются сомнения». Лозанов считал, что, активизируя возможности мозга, можно реально ускорить обучение в несколько раз. Он занимался не только обучением иностранным языкам, но в Советском Союзе, а позже и в Российской Федерации, огромное распространение приобретает именно ускоренное усвоение языков по его методу. Занимались этой проблемой в известном московском Институте иностранных языков им. М. Тореза и в Педагогическом институте им. Ленина. Одной из самых ярких личностей в этой области была Галина Александровна Китайгородская. Важно отметить, что ускоренный метод Лозанова (экспресс-метод, интенсивный метод, метод Китайгородской — в России его называли по-разному) сейчас воспринимается через призму накопленного преподавателями опыта и видится далеко не идеальным. Но вернёмся к другой стороне деятельности учёного.