Вампиры пустыни

Он кое-чего добился во благо человечества, надеялся достичь и большего, но главным образом искал и стремился создать зародыш жизни. Он истратил много лет и большую часть своего состояния на неудачные эксперименты. Насмешки и недоверие он встречал стоически, убежденный, что рано или поздно докажет справедливость своих теорий. Поражения и разочарования раз за разом опрокидывали его надежды, и он снова и снова собирал свои силы и с непоколебимым упорством продолжал работу.

И теперь! Он еще не конца осознал… Он откинулся на спинку кресла и прикрыл ладонями глаза. Быть может, его обманывали чрезмерно натянутые нервы? Или оптическая иллюзия? Такое уже случалось раньше. Временами он чувствовал, что сорвал завесу и постиг тайну, но всегда терпел поражение. Внезапно он вновь повернулся к сосуду.

Ах! Он глубоко вздохнул и едва не закричал. Это был не обман зрения, не иллюзия разума. Существо — оно было явно живым существом — даже за эти несколько мгновений выросло и обрело форму. Оно жило! Оно дышало! Оно двигалось! Его познания подарили существу жизнь! У него перехватило дыхание. Сердце билось сильнее, кровь бушевала в жилах.

Но вскоре его научный ум взял верх над чувствами, и он стал внимательно и тщательно изучать свое удивительное творение. Рост существа был феноменальным, скорость его развития непредставимой. Существо принимало форму, развивало конечности, неоднократно пробовало двигаться и, наконец, выбралось из стеклянного сосуда с хитроумным раствором, в котором было создано.

Ученый профессор вскочил на ноги, вне себя от ликования. Невозможное было достигнуто! Жизнь! Жизнь, так долго составлявшая для человека тайну и предмет отчаяния, была создана его рукой. Он, единственный из всего человечества, владел ее секретом. Он закружился по комнате в слепом восторге торжества. Он не ощущал, как по щекам его беззвучно текли слезы. Как безумный, он размахивал руками, словно бросая вызов самому Всевышнему. В эту минуту он чувствовал себя богом! По своей воле он мог создавать и населять миры! Его охватило жгучее желание бежать к людям, возвещать о своем открытии с городских крыш к полнейшему изумлению собратьев-ученых и богословов.

Задыхаясь, он упал в кресло и попытался собраться с мыслями и успокоиться. Еще не время пришло время сообщать о невероятном факте. Следует дождаться полного развития, которое должно будет доказать, что это действительно живое создание, обладающее природой и помыслами животного.

Существо лежало, подрагивая, на мраморной плите, ровно и уверенно дыша и совершая бесцельные движения. Четыре конечности, которые только что казались извивающимися щупальцами, превратились в длинные, тонкие руки с когтистыми пальцами и ноги с плоскими шестипалыми ступнями. Существо утратило исходную сферическую форму; неровная выпуклость, на которой располагалось дыхательное отверстие, расширялась и становилась головой с зачаточными лицевыми чертами. Профессор взял лабораторную лопатку и перевернул существо. Оно ответило на прикосновение попыткой встать; голова слабо качнулась, и на стертом лице открылись две щели, откуда выглянули тусклые рыбьи глаза. Существо развивалось! С каждой секундой оно увеличивалось в размерах, хотя профессор не замечал отдельных этапов роста, как мы не замечаем движения часовой стрелки.

«Вероятно, оно относится к отряду приматов, — отметил ученый. — Напоминает обезьяну. Развивается в странную карикатуру на человечество».

В продолговатой голове появилось отверстие, образовавшее безгубый рот чуть пониже комочка носа; по бокам головы выступали большие уши.

По мере развития существа карикатурное сходство с человечеством увеличивалось. Оно поползло вперед, уселось и после многих бесплодных попыток сумело встать на ноги. Пошатываясь, сделало несколько шагов. При ходьбе существо сопело, пыхтело и идиотически пускало слюни. Затем оно присело на корточки, прижав шишковатые колени к выпуклому брюху и обхватив руками лодыжки.

Существо продолжало развиваться!

— Поза первобытного человека, — пробормотал профессор.

Существо долго просидело в этой позе, становясь все крупнее. Оно начало проявлять примитивный интеллект: озиралось, подмечая дугу света, блестящее стекло и в первую очередь самого себя.

Оно еще не проявляло никаких позывов, но вскоре с невероятной быстротой схватило пролетавшую рядом муху и с жадным, сосущим звуком втянуло ее в рот.

При этой демонстрации животных инстинктов рука профессора задрожала так сильно, что он едва не выронил карандаш.

Нервы, только нервы! Он не хотел признаваться сам себе, что испытывал чувство опасливого испуга. Он был совершенно измотан. Несколько дней он почти не ел и лишь ненадолго забывался сном. Полчаса сна освежили бы его, а существо за это время вряд ли во многом изменится, поскольку его телесное развитие кажется почти завершенным. Голова профессора упала, на руки, и он глубоко заснул.