Вампиры Лос-Анджелеса

По Бруклин–авеню двигались лишь дюны, словно в такт палочке безумного ветрового дирижера. Повсюду виднелись обглоданные песком корпуса брошенных автомобилей, и несколько раз “краб” наезжал на почти мумифицированные трупы, с треском ломавшиеся под колесами, как прутья. Пальцы крепче сжали баранку руля. Смерть была рядом. Бульвар уходил вдаль, теряясь за границей поля зрения. Путь назад был уже отрезан.

9.

Прошло минут двадцать после того, как ушел Палатазин, когда Томми отвернулся от окна и тихо сказал Джо:

– Он погибнет в этом урагане. Это было сказано тихо и очень серьезно, потому что он понимал, что говорит правду.

– Малыш, садись–ка лучше обратно на диван,– поспешно предложила Гейл. Она не хотела, чтобы Джо снова начала плакать. Выражение глаз мальчика почему–то до смерти ее испугало. Это был взгляд старика, полный боли и горькой мудрости.

– Ну, присядь,– повторила она.

– Он ничего не знает о расположении комнат в замке! А я знаю! Без меня он там заблудится.

– Прошу вас… – беспомощно сказала Джо и опустилась в кресло.

– Я мог бы ему помочь,– сказал настойчиво Томми, переводя взгляд с Гейл на Джо. – Я знаю, что мог бы.

– Ох ты, боже мой! – воскликнула Гейл, в глазах ее вспыхнула злость. – Послушай, почему бы тебе не помолчать? С ним все будет отлично, ясно?

Томми стоял неподвижно, глядя на Гейл. Та быстро отвела взгляд, посмотрела в окно, но и там видела его отражение в стекле. Он подошел к дивану и взял наволочку от подушки.

– Что ты собираешься делать? – спросила Джо, но мальчик не ответил. Он надел куртку, застегнул молнию до горла и поднял воротник.

– Нет! – сказала Джо. – Ты не пойдешь туда!

Томми сложил наволочку вдвое.

– Кажется, вы считаете меня глупым мальчиком, так? Может, я и маленький, но черт побери, совсем не такой уж глупый. Глупым был тот, кто вот только что ушел… Он думает, что сможет пробраться в замок Кронстина и убить короля вампиров запросто, вот так… – Томми щелкнул пальцами. – Или он заставляет себя поверить в это. В любом случае, он обречен. Ему не вернуться уже таким, каким он ушел. Если только я не помогу… Если я пойду быстро, то могу еще его догнать.

– Ты никуда не пойдешь! – твердо сказала Гейл, шагнув вперед.

Томми стоял на своем. Глаза его наполнились слезами и напоминали два кусочка льда.

– Моих родителей больше нет,– сказал он. – Они умерли. И я больше не маленький ребенок.

Гейл вдруг остановилась – она поняла, что Томми прав. Он больше не был ребенком. То, что произошло прошлой ночью, навсегда изменило его жизнь. И разве у него столько же шансов уцелеть, сколько их у Палатазина? Наверное, даже больше. Ведь он может идти быстрее, его легкие работают лучше. Она посмотрела на Джо, потом снова на Томми:

– Ты считаешь, что сможешь провести его в замок и вывести оттуда?

– Я уверен, что смогу,– сказал Томми. Он шагнул к двери, обойдя Гейл. – Нужно спешить. Если я не догоню его, то придется вернуться. Но я буду искать, сколько смогу. – Он закрыл лицо квадратом ткани, словно маской.

– Пожелайте мне удачи,– сказал он и проскользнул в приоткрытую дверь.

– Очень храбрый мальчик,– сказала Гейл, когда Томми исчез.

– Нет,– поправила ее Джо. – Очень храбрый молодой человек.

Томми бежал в направлении, в котором, как он заметил, отправился Палатазин. Он надеялся, что увидит какие–нибудь следы, но от следов, естественно, уже ничего не осталось. Он был наполовину ослеплен, его зажало в темном пространстве крутящихся желтых стен, легкие горели огнем. В голове начала пульсировать головная боль, но он был даже рад этому, потому что боль помогала не терять сознания. Он продолжал бежать, сознавая, что в таком урагане мог пройти в десяти футах от Палатазина и не мог заметить его. Его охватила паника – он несколько секунд не мог вздохнуть. Он заставил себя перейти на шаг и дышать ритмично, через рот. Песок царапал щеки и лоб, и теперь он понимал, что если даже и захочет вернуться, то никогда не найдет дороги.

Его окружали высокие дюны песка, большинство из них наросло над остовами автомобилей. Они постоянно осыпались и перемещались с места на место, угрожая Томми погребением под горячим колючим песком, стоило лишь ему проявить неосторожность. День превратился в тусклый янтарный свет неба, под аккомпанемент свиста ветра сухого шуршания песка. Порывы ветра временами едва не сбивали с ног. Ему казалось, что ветер приносит чей–то протяжный голос: “Малыш, малыш, куда ты бежишь, ляг и засни…”

Он продолжал идти вперед, и минуту спустя впереди показалось что–то темное, массивное… Сквозь змеящиеся струи песка он разглядел корпус “линкольн–континенталя”. Краска с корпуса была содрана до блестящего металла, почти вся машина оказалась накрыта песчаной дюной. Он решил забраться на пару минут в кабину, чтобы очистить рот и нос от песка. Когда он потянул на себя дверцу водителя, высохший труп повалился на него, протягивая к мальчику скрюченные пальцы рук. Томми проглотил вместе с песком истерический крик, сплюнул песок и пошел дальше. Ветер шептал вокруг, забирался, казалось, прямо в череп Томми: “Ляг и усни, малыш, приляг, отдохни…”