Вампиры Лос-Анджелеса

Дверь церкви со скрипом отворилась. Сильвера поднял голову от алтаря и увидел, что сквозь облако песка в церковь, пошатываясь, вошла маленькая детская фигурка. Это был Леон Ла–Плаз. Прежде, чем Сильвера смог подхватить его, мальчик упал, отчаянно кашляя, на пол. Сильвера помог ему сесть на скамью, а потом пришлось напрячь все силы, чтобы заставить дверь затвориться.

– С тобой все в порядке, Леон? – спросил он мальчика, присев на колени рядом с ним. Леон кивнул, но был бледен и на щеках у него виднелись следы слез.

– Я дам тебе воды,– сказал Сильвера. Он поспешил обратно в комнату, нашел на полке стакан и отвернул кран раковины. В трубах зажурчало, потом потекла бурая струйка. “Проклятье! – подумал Сильвера. – Песок попал даже в воду!”. Он попробовал воду, потом выплюнул ее в раковину. Пить ее было невозможно.

– Извини Леон,– сказал Сильвера, вернувшись к мальчику. – Но с водой придется обождать.

Он приподнял подбородок мальчика. Губы у него распухли на ветру.

– Что ты делал там в такую погоду? Ты мог погибнуть в урагане! – Вдруг он вспомнил. – А где Сандор? Твой папа не вернулся домой до сих пор?

Леон покачал головой, в глазах его блестели слезы. Он все еще не мог отдышаться, и говорить ему было трудно.

– Нет… пришел человек… за Хуанитой… велел сказать вам – “Цицеро все помнит”.

– Цицеро? А кто пришел к тебе?

– Негр… – сказал Леон. – Прямо в квартиру. Высокий такой… и злой… велел мне идти к вам и передать.

– Цицеро? – Сильвера вспомнил имя черного торговца героином, которого он засунул в контейнер для мусора. – Когда все это было?

– Недавно… наверное, десять минут назад. – Леон вцепился маленькими дрожащими пальцами в руку священника. – Он забрал с собой сестру, отец! Сказал мне идти к вам и передать, что он все помнит, потом… взял на руки Хуаниту и ушел! Куда он забрал ее? Что он с ней сделает?

Сильвера был поражен. “Что делает здесь Цицеро в такую бурю? Наверное, толкал свою “лошадь” (“лошадь” или “конь” – на жаргоне – героин) и не успел уехать домой? И что он теперь собирается делать с четырехлетним ребенком?”.

– У меня в доме есть другие люди, отец,– сказал Леон. – Много стекол выбилось, они теперь задыхаются, не могут дышать из–за песка.

– Сколько их там?

– Миссис Родригес, Гарсиасы, мистер и миссис Мендоза, мистер Мелаццо. Еще человек тридцать, наверное.

“Бог мой,– подумал Сильвера. – Что случится с сотней других людей, оказавшихся в ловушке этих развалюх, где оконные рамы нужно было отремонтировать еще десять лет назад, а теперь они вылетают под напором ветра, и люди обречены на медленное удушение, если они не найдут более надежного убежища”.

Сильвера помолчал, потом принял решение:

– Леон, ты знаешь, где лестница на колокольню?

– Да, через эту дверь.

– Правильно. Теперь слушай внимательно. Ты должен вскарабкаться на колокольню и открыть ставни. Увидишь рукояти. Когда откроешь ставни, ветер будет там очень силен, поэтому будь осторожен. Потом возьмись за канат и тяни его изо всех сил. Возможно, что раскачиваясь колокол будет поднимать тебя – ты не бойся, только держись за канат, он снова опустит тебя на место. Только держись и продолжай звонить. Ты понял, что должен делать?

Леон кивнул, глаза его ярко сверкали в предвкушении такого важного задания.

– Хорошо,– сказал Сильвера и сжал плечо мальчика. Теперь ему нужно было чем–то прикрыть лицо. Когда Леон умчался через боковую дверь, ведущую к лестнице на колокольню, Сильвера взял в ванной полотенце и большую часть засунул за воротник пальто, чтобы иметь возможность прикрыть потом другим концом лицо. Когда он подошел к двери наружу, он услышал первый раскат голоса Марии. В металлическом раскате слышалась тревога, решимость. Движение колокола заставило башню колокольни заскрипеть, и Сильвера представил фигурку мальчика, болтающуюся на канате. Сильвера приоткрыл дверь и вышел наружу. Ветер воплем отдался у него в ушах. Песок мгновенно набился в волосы, ударил в лицо. Его едва не бросило на землю, но он наклонился вперед и сохранил равновесие. Он абсолютно ничего не видел – темнота вошла в сговор с ураганом и изолировала его в колодце с крутящимися черными стенами. Он с трудом двинулся через улицу, слыша над головой отрывки звонкого голоса Марии.

Вскоре из сумрака показалась линия домов. К тому времени, когда он достиг двери ближайшего подъезда, он уже с большим трудом дышал. Песок покрыл полотенце, часть попала в рот и ноздри. Лицо его словно было обработано пескоструйным аппаратом. Он вошел в коридор подъезда – на полу лежали остатки разбитой двери. Он слышал завывание ветра на лестничных пролетах – встречные потоки тянули Сильверу каждый в свою сторону. Он попытался дышать без защитного сита полотенца – легкие и носоглотка тотчас запылали огнем.

Он постучал в первую дверь, к которой подошел, и наружу выглянул Карлос Альва, красные глаза его выпучились поверх грязного носового платка, которым он прикрывал нижнюю половину лица.

– Карлос! – крикнул Сильвера, хотя он стоял всего лишь в футе от человека. – Бери жену и детей! Пойдемте со мной в церковь!