Вампиры города ветров

— Теперь ты готов к кульминации, — сказала я ему и вытащила из стопки тонкий, переплетенный в кожу томик, содержащий биографическую информацию о нынешних членах Гринвичского Совета.

Я пролистала до отмеченной страницы и прочитала вслух:

— «Гарольд Монмут, который занимает четвертую должность в Совете и служит Лектором Совета, родился под именем Эдвард Фитцуил Лайам Дюпре в Лондоне в тысяча семьсот семьдесят четвертом году». — Я подняла глаза от книги, наблюдая, как на его лице отображается понимание.

— Так, значит, она и Гарольд… что? Вместе составили заговор? Убить Джорджа?

Я закрыла книгу и положила ее на стол.

— Ты помнишь, что она сказала в парке, перед тем как попыталась нарезать из тебя филе? Что–то о бессердечных людях и о человеке, разбившем ее сердце? Давай я опишу тебе ситуацию с женской точки зрения. Ты живешь в чужой стране со своими английскими кузенами, потому что тебя тайком вывезли из Франции. Ты считаешься редкой красавицей, ты — кузина герцога и в девятнадцать лет подцепила сына виконта. Это наш Джордж. Ты хочешь его, — может, даже любишь. Тебе определенно льстит, что ты смогла его увлечь. Но стоит только подумать, что дело сделано, как благородный Джордж объявляет, что влюблен в дочь лондонского купца. Купца, Этан! В девушку, которую Селина считала намного ниже себя. Ты не испытываешь никакой особенной злобы к Анне. Возможно, даже жалеешь ее, ведь она не такая, как ты. — Я поставила локти на стол и подалась вперед. — Но ты не испытываешь жалости к Джорджу, который мог иметь тебя всю — красоту, благородство. А он отталкивает тебя ради лондонской швали. — Я понизила голос: — Селина никогда бы это не потерпела. И что, если, к счастью, у Джорджа есть старший кузен тридцати семи лет, увлекшийся нашей дорогой Анной, которой лишь шестнадцать лет? Между тобой и Эдвардом происходит разговор. Обсуждаются взаимные цели. Планы составлены, и тело Джорджа находят в лондонских трущобах.

— Планы составлены, — повторил Этан, кивнув, — и два члена Совета имеют в прошлом убийство. Совета, освободившего Селину, несмотря на то что она натворила в Чикаго.

Я кивнула в ответ:

— Зачем трудиться и наводить на членов Совета чары или полагаться на свое очарование, напрягаться, когда есть общая история? Если вас объединяет вера в то, что люди — товар одноразового использования?

Этан посмотрел на стол, видимо обдумывая услышанное. Вздох, затем он посмотрел мне в глаза:

— Мы никогда не сможем это доказать.

— Знаю. И я думаю, что эта информация не должна выходить за пределы Дома, пока не будем уверены, кто наши друзья, а кто — враги. Но мы можем спрогнозировать ее ближайшие действия, понять, куда она пойдет и кто ее друзья. Это неплохое начало.

Я окинула взглядом стол, заваленный книгами, открытыми записными книжками, ручками с колпачками, — найденный клад информации, ждущий, чтобы его изучили.

— Я знаю, как искать в архивах, Этан. В этом своем умении я не сомневаюсь.

— Жаль, что твой лучший источник тебя ненавидит.

Эти слова заставили меня улыбнуться.

— Можешь представить лицо Селины, если бы я позвонила ей и предложила посидеть со мной? Сказала бы, что хочу взять у нее интервью.

Он хмыкнул:

— Идея с прессой могла бы ей понравиться. — Он бросил взгляд на часы. — И кстати, о прессе: Мастера будут здесь с результатами своих изысканий в течение часа.

Не лучшее известие — мне придется снова столкнуться с Морганом, но я понимала, что это необходимо.

— Я надеялся сохранить все в тайне, но мы явно достигли рубежа, когда следует взять на борт других Мастеров. — Он прочистил горло, неловко поерзал в кресле, затем поднял на меня ледяные зеленые глаза. — Я не буду спрашивать, что произошло в доме твоих родителей между тобой и Морганом, но ты нужна мне там. Не говоря о твоей должности, ты была свидетельницей встречи с Бре–кенриджами и их обвинений.

Я кивнула — необходимость моего присутствия была очевидна. Но я отдала ему должное за дипломатичность:

— Знаю…

Этан кивнул, снова взял книгу по истории и начал листать страницы. Я подумала, что он собирается ждать в библиотеке их приезда, и устроилась на стуле поудобнее, испытывая неловкость от его соседства. Поскольку он был занят делом, я вернулась к своим записям.

Минуты шли мирно. Этан читал, составлял стратегии, планировал, или что он там еще делал по другую сторону стола, и время от времени печатал на «блэкберри», который достал из кармана, а я тем временем продолжала листать книги по истории в поисках дополнительной информации о Селине.

Я приступила к главе о наполеоновских войнах, когда почувствовала взгляд Этана. С минуту я держала глаза опущенными, потом сдалась и посмотрела на него. Его лицо было непроницаемым.

— Что?

— Ты — ученый.

Я вернулась к книге.

— Мы это уже обсуждали. Пару ночей назад, если помнишь.

— Мы говорили о твоем социальном дискомфорте и о любви к книгам. Не о том, что ты провела больше времени с книгой в руке, чем со своими соседями по Дому.

Дом Кадогана был явно полон шпионов. Кто–то докладывал о наших занятиях тому, кто угрожал Джейми, и кто–то явно докладывал о моей деятельности Этану.