Вампиры города ветров

Я опять кивнула. В любви Мэл я не сомневалась, но услышать подтверждение от него было приятно. Сентиментальность несвойственна Катчеру, поэтому его слова имели особую ценность.

Дедушка положил руку мне на плечо:

— У тебя все будет хорошо, крошка. Я знаю, какая ты способная и упорная. Со временем Этан оценит эти качества.

— Со временем, — пробормотал Катчер. — Спустя бездну времени.

— Эоны, — поддержал его Джефф.

— Бессмертные, — напомнила я, указывая пальцем на себя. — У нас есть время. Кроме того, я бы не хотела упрощать ему задачу.

— Не думаю, что с этим будут проблемы, — сказал дедушка и подмигнул мне. — Не могла бы ты сделать своему Де–Де одолжение и кое–что передать?

Мои щеки покраснели при упоминании прозвища, которое я дала дедушке в детстве. Тогда выговорить «дедушка» мне было слишком сложно.

— Конечно, — сказала я. — С удовольствием.

Дедушка кивнул Катчеру. Тот выдвинул скрипучий ящик стола и достал толстый конверт из манильской бумаги, перевязанный красной бечевкой. Адреса не было. На одной стороне конверта большими черными буквами было написано: «конфиденциально» и «уровень первый». («Уровень первый» — это омбудсменовский вариант «совершенно секретно», единственная категория информации, которой дед не хотел со мной делиться.) Катчер протянул конверт мне:

— Обращайся с ним осторожно.

Я кивнула и взяла конверт. Он был тяжелее, чем казался. Внутри находилась стопка бумаги толщиной с дюйм.

— Полагаю, курьеру не светит заглянуть украдкой внутрь?

— Мы будем благодарны, если ты этого не сделаешь, — сказал дедушка.

— В таком случае, — заявил Катчер, — нам не придется прибегать к физическому насилию, что привело бы к появлению неловкости между нами. Учитывая то, что ты — внучка Чака.

— Думаю, ей можно доверять, — сказал мой дед сухим, как позавчерашний хлеб, голосом. — Но я ценю твое беспокойство.

— Один день за всю жизнь, Чак. Один день!

Держа конверт в руке, я прикинула, что с тем же успехом могу отправиться в Дом сейчас. Я понимала, чем мне придется заниматься, и ждала этого с нетерпением.

— На сей высокой ноте, — объявила я, — я вас покидаю. — Взглянула на деда и подняла конверт. — Я заскочу в гости, но мне, вероятно, понадобится что–нибудь… стимулирующее.

Он снисходительно улыбнулся:

— Мясной пирог?

Как хорошо он меня знал!

Они называли это утратой имени. Чтобы стать вампиром и присоединиться к Дому, стать членом одного из самых древних (и прежде — секретных) обществ в мире, сначала надо было отказаться от своей личности. Отказ от фамилии символизирует объединение с новыми братьями и сестрами. Вместо нее у тебя появляется название Дома, клеймо новой семьи. Полагаю, я была странным исключением из общего правила. На самом деле Мерит — моя фамилия, но я пользовалась ею вместо имени уже много лет, поэтому сохранила ее и после коммендации.

Согласно «Канону» (глава четвертая «Вампиры: кто главный?»), отказываясь от фамилии, ты начинаешь постигать общие ценности вампирского общества. Разделенная жертва. Лидерство. Подотчетность — не своей прежней, человеческой семье, а новой, с клыками. Мастера вампиров получают свои фамилии обратно. Поэтому глава Дома Кадогана — Этан Салливан, а не просто Этан.

И, говоря о Салливане, это приводит нас к самой главной традиции — целовании задниц высокопоставленных вампиров. Сейчас мне предстояла именно такая миссия. Вернее, у меня было курьерское поручение. Но, учитывая, кто получатель, целование задницы являлось частью обязательной программы.

Кабинет Этана располагался на первом этаже Дома Кадогана. Когда я приехала со своими пожитками, дверь оказалась заперта. Я постояла секунду, прежде чем постучать, оттягивая неизбежное. В ответ на стук из офиса донеслось простое «войдите». Я открыла дверь и вошла.

Кабинет Этана, как и остальные помещения в Доме Кадогана, был элегантно декорирован, но безо всякой претенциозности. Хотя от Гайд–парка этого вполне можно было ожидать. Справа стоял стол, слева — стулья, и в дальнем конце комнаты, перед занавешенными бархатом окнами, место для совещаний. На стенах встроенные полки, где хранился антиквариат и напоминания о трехсотдевяносточетырехлетней жизни Этана.

Этан Салливан, глава Дома Кадогана, сделавший меня вампиром, сидел за своим столом, держа открытый мобильник у уха и глядя в разложенные перед ним бумаги. Кажется, он всегда разбирал бумаги; должность Мастера явно предполагала нескончаемую работу с документами.

Этан был одет в безупречно скроенный черный костюм и белоснежную сорочку; верхняя пуговица расстегнута, между ключицами лежит золотой медальон, который вампиры носили, чтобы продемонстрировать принадлежность к Дому. Его светло–золотистые волосы длиной до плеч сегодня были убраны за уши.

Хотя мне не хотелось признавать, но Этан был прекрасен: красивое лицо, четко очерченные скулы, точеный подбородок, поразительно зеленые глаза. Тело тоже было в идеальной форме, что я смогла оценить, когда случайно увидела, как Этан ублажал Эмбер, бывшую фаворитку. К несчастью, вскоре после этого выяснилось, что Эмбер помогала Селине захватить власть над чикагскими Домами.