Вампирские хроники: Интервью с вампиром. Вампир Лестат. Царица Проклятых

Я вдруг снова увидел Бабетту, сжимающую фонарь с искаженным от ненависти лицом, потом презренное лицо Лестата и впервые почувствовал себя… действительно проклятым на веки вечные. И я наклонился к нежной шее и впился в нее зубами. Почувствовал на губах вкус горячей, свежей крови, услышал тонкий вскрик и прошептал: «Не бойся, всего лишь миг – и твоя боль исчезнет навсегда». И так крепко прижал ее к своему жадному рту, что уже не мог произнести ни звука. Четыре года я не пробовал человеческой крови, и вот теперь, когда наконец отважился, снова услышал тот же безумный ритм, барабанный бой ее сердца. Сердца, принадлежащего не мужчине, не животному, но ребенку. Я сосал ее кровь, а оно билось все быстрее и быстрее, оно отказывалось сдаваться, словно маленький молоточек отчаянно стучал в дверь: «Я не умру, не умру, не могу умереть…» Я поднялся, все еще сжимая ее в объятиях. Мой собственный пульс учащался вместе с биением ее сердца. Комната качалась перед глазами, я захлебывался в бурном, слишком стремительном для меня потоке крови. Невольно я взглянул на ее беспомощно склоненную голову, на открытый рот, и дальше вниз, на лицо ее матери. И мне показалось, что уловил блеск глаз под слегка приподнятыми веками, словно в них еще теплилась жизнь! В ужасе я отбросил девочку на пол. Она осталась лежать неподвижно, как сломанная кукла. Я отвернулся, чтобы не видеть ни ее, ни ее матери, и хотел было бежать куда глаза глядят, но застыл на месте. В окне появилась знакомая фигура. Конечно же, это был Лестат. Он стоял на грязной мостовой и хохотал, согнувшись пополам, словно в диком танце. «Луи, Луи», – дразнил он меня и шутливо грозил длинным белым пальцем. Потом он быстро залез внутрь, отпихнул меня в сторону, схватил с постели смердящее тело и пустился плясать по комнате.

– Господи! – прошептал юноша.

– Да, на вашем месте я сказал бы то же самое. Спотыкаясь о ребенка и что-то напевая, он в неистовой пляске таскал труп за собой по всем углам. Спутанные волосы женщины разлетались в стороны, голова откинулась назад, и изо рта полилась черная, омерзительная жидкость. Только тогда он выпустил ее. Я не выдержал этого кошмара, выскочил через окно и побежал прочь от проклятого дома. Он бросился за мной. «Ты что, боишься меня, Луи? – кричал он. – Ты боишься? Девочка еще жива, она еще дышит. Давай вернемся и превратим ее в вампира. Она пригодится нам, Луи. Подумай, мы будем покупать ей нарядные платьица и чудесные игрушки! Луи, подожди, Луи! Скажи только слово, и я вернусь за ней!» Он бежал за мной всю дорогу – по улицам, а потом по крышам, где я надеялся отстать от него. Добравшись до нашей комнаты, я прыгнул внутрь, повернулся и в ярости захлопнул окно перед самым его носом. Он ударился о него с разбегу. С растопыренными руками Лестат походил на птицу, пытающуюся пролететь сквозь стекло. Он тряс раму, а я в исступлении бегал кругами по комнате и придумывал способ прикончить его. Я представлял себе, как под солнечными лучами его тело сгорает и рассыпается в прах. Я обезумел. Он разбил окно и пролез в комнату. Между нами завязалась настоящая драка. Только мысль о преисподней остановила меня: мы, два существа, обреченные на вечные муки, сцепились сейчас в слепой ненависти друг к другу. Я растерялся, ослабил хватку и через минуту, поверженный, уже лежал на полу и смотрел на него. Лестат стоял надо мной, тяжело дыша, но взгляд его был холоден. «Ты дурак, Луи, – сказал он спокойно. Его хладнокровие отрезвило меня. – Уже восходит солнце». Щурясь, он посмотрел за окно. Прежде я не видел его таким. Он словно стал лучше – не знаю, драка тому причиной или что другое. «Полезай в гроб, – сказал он совершенно беззлобно, – а завтра ночью… мы поговорим».

Его слова поразили меня. Поговорим! Я не мог себе это представить. Мы никогда по-настоящему не разговаривали. Впрочем, кажется, я достаточно ясно описал вам наши бесконечные ссоры.

– Ему нужны были только ваши дома и деньги или он тоже боялся одиночества? – спросил юноша.

– Я и сам задавался этим вопросом. Мне даже иногда казалось, что Лестат хочет убить меня, но я не знал как. Я многого не знал. Например, почему каждый вечер я просыпаюсь в определенный час, а иногда чуть раньше – словно кто-то заводит во мне часы и пробуждает от мертвого сна. Этого Лестат мне не объяснил. Сам он часто просыпался раньше меня. В технических вопросах он меня превосходил. В то утро я захлопнул крышку гроба со страхом: а вдруг не проснусь? Вообще говоря, так бывало всегда. Это все равно что засыпать под наркозом перед операцией. Случайная ошибка хирурга – и ты уже никогда не проснешься.

– Но как же он мог вас убить? Разве что вывел бы на солнечный свет. Но тогда он и сам бы погиб.