Вампиррова победа

— Э... спасибо. У меня не было особых планов. — Он почувствовал, как в голос его начинает закрадываться заикание, и задумался, а не покраснел ли он. Эта женщина даром времени не теряет.

— Будет всего три человека. Вы, я и еще один из моих долговременных постояльцев.

Он помедлил. Не хотелось обижать ее, но...

— К нам нечасто доходят новости из большого мира. — Она снова озарила его той же жизнерадостной улыбкой. — Предыдущий гость поразил нас за обедом рассказом о том, что человек только что ступил на Луну.

Он улыбнулся, приятно удивленный.

— С удовольствием, Электра.

— Постарайся найти дорогу в гостиную на предпиршественный аперитив — за счет заведения, разумеется. Ты у нас заезжая знаменитость. Чао.

Одарив его еще одной жизнерадостной улыбкой, она величественно удалилась.

Закрывая дверь, Дэвид не удержался и спросил себя, не будет ли еще одного стука в его дверь позже — ночью. Он представил как Электра стоит в лунном свете у него на пороге. Если дойдет до решающего момента, какова будет его реакция?

Было четыре часа дня.

2

В половине шестого Бернис ступила под горячий душ в ванной своего номера. Ей нравилось покалывание острых как игла горячих струй о кожу. Дневные часы она провела в обществе Дженни и Энджи за упаковкой пиявок перед рассылкой в больницы. Настроение в упаковочной было беззаботным. Большую часть времени троица хохотала над пикантными сплетнями с гарниром из реминисценций не то Дженни, не то Энджи о неудачных попытках ее бывшего мужа держать гостиницу а-ля приют Дракулы в Уитби.

Бернис расспрашивали, не знает ли она каких-нибудь страшных тайн Электры Чарнвуд и не предается ли хозяйка гостиницы каким непристойным делам с заезжими коммивояжерами.

— Разумеется, — отозвалась Бернис и захихикала, обращаясь к контейнерам для пиявок, которые готовила к прибытию вечернего курьера.

— Ну, расскажи же. — Глаза у товарок разгорелись от любопытства. — Что за непристойные делишки?

— Не могу.

— Почему?

— Потому что они непристойные.

— Да уж эта Электра. — Энджи шлепнула наклейку на контейнер. — Какая-то она странная, как по-твоему?

— Мортишиа Адамс[3] города Леппинггона, — внесла свою лепту Дженни. — Ты когда-нибудь видела ее с мужчиной, Бернис?

— Во всяком случае, не с живым.

И вся троица залилась смехом.

Когда Бернис только входила в гостиницу после работы, ее остановила Электра:

— У нас новый постоялец, Бернис. Просто красавец. Я пригласила его на обед вечером. Мне подумалось, что нам обеим не помешает немного взбодриться, — и с озорной своей усмешкой добавила шепотом: — Я поселила его в номер соседний с твоим. — С этим хозяйка гостиницы уплыла по направлению к кухне, бросив через плечо жизнерадостно: — Аперитив в полвосьмого. Надень шикарный балахон и не опаздывай. Кто рано встает и тому подобное.

Чувствуя покалывание горячих струй, Бернис повернулась спиной к душевой занавеске.

Закрыв глаза, она подставила лицо под воду.

Даже несмотря на то, что ощущение было приятным, воображение, этот прародитель всех бед, тут же попыталось размыть ее спокойно-расслабленное настроение.

Почему мне всегда приходит в голову сцена из «Психо»[4], спросила она саму себя. Да, та самая сцена. Девушка стоит в воде, клубится пар. На занавеске душа возникает тень. Силуэт руки с занесенным ножом. Опять воображение. Пытается испортить все, чем бы я ни наслаждалась. Ну нет, я не позволю себе думать о видеокассетах в чемодане. Если я не буду думать о них сейчас, мне, может быть, не придется просыпаться с мыслями о них среди ночи. И я не буду задаваться вопросом, что случилось с тем, кто жил в моем номере. Что случилось с Майком Страудом со светлыми волосами и мягким голосом... перестань думать об этом, Бернис. Понимаешь, так коварно оно и подкрадывается. Подумай лучше о новом постояльце в соседнем номере.

Какой он? Высокий красивый брюнет? Или низенький толстяк с волосами в ушах?

Бернис снова закрыла глаза и подставила спину покалывающим струям. Вода стекала по коже, по ногам, с бульканьем сбегала все пять этажей вниз по трубам, прежде чем уйти в подземную канализацию, унося с собой аромат геля для душа и запах ее тела.

Электра осторожно наносит тушь на длинные ресницы. Волосы ее отражения в зеркале отливают вороненой сталью. За окнами падает дождь. Проиграв битву при Актиуме, египетская императрица Клеопатра и ее любовник Марк Антоний понимали, что римская армия вскоре достигнет их александрийского дворца. Знали, что их изрубят на куски. Но вместо того, чтобы растрачивать свои последние дни на уныние и хандру, они закатывали роскошные пиры, слушали музыку, занимались любовью. Они хотели выжать как можно больше из оставшихся им часов жизни.

Электра щелкает застежкой простого ожерелья из черных бусин у себя на шее. Она знает, что чувствовали Клеопатра и Марк Антоний. Она тоже возьмет, что возможно, у отпущенного ей времени.