Вампир высшего класса

Но внезапно слух вампиров различил далекий мучительный крик, оборвавшийся на высокой ноте, и почти сразу же ночной ветер принес с собой острый запах крови, от которого у Вацлава померкло в глазах. Это была кровь, вкус которой снился ему ночами. Кровь Эвелины, аромат которой был сейчас запахом ее смерти. Сметя Франтишека с пути, Вацлав бросился вперед по кривой улочке, молясь о том, чтобы успеть. Один проулок, второй, третий… Запах крови Эвелины, казалось, пропитал воздух. Однажды Снежинка разбила флакон духов, и в спальне стало нечем дышать. То же самое Вацлав чувствовал и сейчас. Только теперь нечем дышать стало во всей Праге. С каждым мгновением запах становился все гуще, а воздух словно делался плотней — его приходилось разрывать, чтобы не замедлять бега. Еще один поворот — и Вацлав захлебнулся от вязкого аромата крови, которая пропитала платье Эвелины. Какой-то человек прижимал его жену к глухой стене дома — Вацлав отшвырнул его от Эвелины, одним движением сломав ему шею, и бросил на мостовую так, что хрустнули все другие кости. Из руки мертвеца выпал окровавленный нож. Вацлав повернулся к жене и увидел, как она сползает по стене на землю.

Только бы успеть, зашлось в безмолвном крике сердце. Только бы возродить Эвелину к жизни. Одного взгляда достаточно, чтобы понять — ее раны смертельны для человека. Но, может, еще остается шанс на то, чтобы воскресить Эвелину вампиром. Пусть она его возненавидит, только пусть живет.

Вацлав подался к потерявшей сознание жене и подхватил ее у самой земли, не дав упасть. Бережно прислонил к стене, едва сохраняя рассудок от запаха ее крови, которая сочилась сквозь его пальцы. Услышал еле уловимое биение пульса и чуть не сошел с ума от отчаянной надежды. Выдернул шпильку из ее растрепавшихся белокурых волос, торопливо полоснул себя по внутренней стороне руки, вскрыв вену от запястья до локтя, и даже не почувствовал боли. Что его царапина по сравнению со страшными ранами на теле его девочки? Прижал сочащуюся кровью вампира рану к глубокому порезу на шее Эвелины, моля небо о том, чтобы не было поздно.

Сердце Эвелины стукнуло в последний раз и замолчало навек… Небеса услышали обращенную к ним молитву. Но не Вацлава, просившего вернуть ему Эвелину, а самой Эвелины, которая желала умереть, только бы не стать вампиром.

После гибели Эвелины все сделалось пустым и никчемным. Видеть Франтишека и Адама, заниматься прежними делами было невыносимо. Вся эта затея с переворотом вдруг показалась ему такой ничтожной и глупой. Зачем это все, если Эвелины уже нет? Основной из причин, почему Вацлав ввязался в этот заговор, было то, что вампиры в глазах людей перестанут быть монстрами из страшных легенд и покажут себя защитниками и спасителями человечества. И тогда, он надеялся, Эвелина примет страшную правду о нем и, быть может, сама захочет стать подобной ему. Теперь это уже неважно.

Невзирая на уговоры Адама и остальных, он бросил все и уехал из Праги. Здесь его больше ничто не держало.

Отцу, тяжело переживавшему гибель невестки, Вацлав обещал, что вернется, заранее зная, что видит его в последний раз. Слишком глубока была рана, образовавшаяся в его сердце, чтобы зарасти даже за век. А отцу было отведено намного меньше. Вацлав оставил ему в утешение Снежинку. Изловить кошку было не просто — она шипела, забивалась под кровать, располосовала ему руки и щеку. Глубокие царапины зажили к тому моменту, когда он доехал до дома отца. А Снежинка, вырвавшись из мешка и испуганно мяуча, метнулась к ногам старика. Вацлав увидел, как на глаза отца навернулись слезы, и с тоской подумал, что на посту городского главы тому осталось недолго.

Первый месяц после смерти Эвелины прошел как в дурмане. Приехав в Лондон, Вацлав все ночи напролет проводил в пабах. Коньяк и кровь, кровь и коньяк — иначе он просто не мог дышать. Кровь нужна была ему для поддержания сил, коньяк глушил боль, хоть ненадолго притуплял чувство вины. Но днем, когда он отсыпался в доме, снятом в аренду, не спасали даже они.

Вацлаву часто снилась та страшная ночь. Только во сне Эвелина не убежала от него в ужасе и не попала в руки Мясника, а шагнула к Вацлаву, доверчиво обнимая и давая свое согласие на то, чтобы быть с ним вместе в вечности. Потом они скользили по улицам спящей Праги, взявшись за руки, и теперь, казалось, уже ничто не сможет разлучить их. Их будущее — вечность. Их любовь — вне времени.