Вампир Лестат

– Не кажется ли тебе, римлянин, что так и должно было случиться? – спросил он. – Не сами ли они решили встретить свою смерть среди песков, лежа молча и неподвижно, как статуи, брошенные там, – после того как город был осажден и захвачен вражеской армией? Может, все мы должны были умереть? Посмотри на Египет! Повторяю, что такое сейчас Египет, как не плодородная житница Рима? Не намеревались ли они день за днем сгорать под палящими лучами солнца до тех пор, пока, подобно звездам на небе, не сгорим все мы?

– Где они сейчас? – выдавил я.

– А зачем тебе это знать? – насмешливо поинтересовался он. – Почему ты считаешь, что я должен открыть тебе эту тайну? Их невозможно разрубить на части – для этого они достаточно сильны. Нож способен лишь скользнуть по поверхности их кожи. К тому же, если ты расчленишь их, то расчленишь и нас. Если сожжешь их, то сожжешь и нас. Что бы они ни заставили нас испытать, сами они испытывают только малую часть этого, потому что их защищает возраст. Даже если ты уничтожишь всех нас до единого, ты доставишь им только небольшое беспокойство. Такое впечатление, что они не нуждаются даже в крови. Может, их разум находится в соединении с нашими мыслями? Возможно, та печаль, которую мы испытываем, то отчаяние и ужас перед судьбами мира, которые мучают нас, исходят от них, переносятся к нам из их снов? Нет, я не могу сказать тебе, где они. Во всяком случае до тех пор, пока не буду уверен в том, что мне все безразлично и что пришло нам время умереть.

– Где они? – повторил я.

– А почему ты думаешь, что я не утопил их глубоко в море? – вместо ответа спросил в свою очередь он. – Где они будут лежать, пока сама земля на гребне огромной волны не вознесет их к солнцу.

Я не ответил. Я молча наблюдал за ним, удивляясь его возбуждению, понимая его причину и одновременно опасаясь его.

– Почему ты думаешь, что я не спрятал их в самых глубинах земли, там, куда не долетают даже слабые отголоски жизни? Почему бы мне не оставить их лежать там в полной тишине и во мраке, совершенно не заботясь о том, что они сами об этом думают и что при этом испытывают?

Что я мог ему ответить? Я только молча продолжал смотреть на него. Он наконец успокоился, и на лице его появилось вдруг едва ли не доверчивое выражение.

– Расскажи мне, как они стали Матерью и Отцом? – попросил я.

– Зачем тебе?

– Тебе отлично известно зачем! Затем, что я хочу знать! Почему ты пришел в мою спальню, если не собирался ничего мне рассказывать?

– Ну и что из того, что я пришел? – с горечью вопросил он. – А что, если мне просто захотелось своими глазами увидеть римлянина? Мы умрем, и ты умрешь вместе с нами. Я просто любопытствовал, какие новые формы приобрела наша древняя магия и кто в конце концов нам теперь поклоняется. Светловолосые воины, живущие в северных лесах? Или древние египтяне, обитающие в расположенных глубоко под слоем песка склепах? Ведь мы не живем в греческих и римских храмах. И никогда не жили. И тем не менее они продолжают воспевать наш миф – единственный из всех мифов – и называют имена наших Отца и Матери…

– Меня все это совершенно не интересует, – сказал я, – и ты знаешь это. Мы с тобой очень похожи, ты и я. Я не собираюсь возвращаться обратно в северные леса и создавать для их обитателей расу новых богов. Но я пришел сюда, чтобы все узнать, и ты обязан рассказать мне!

– Хорошо. Ради того, чтобы ты понял всю тщетность и бесполезность расспросов, чтобы понял причину молчания Матери и Отца, я расскажу тебе все. Но запомни мои слова. Я могу погубить всех нас. Могу спалить в жарком пламени печи Отца и Мать. Однако мы обойдемся без долгих предисловий и высокопарных фраз. Мы наконец покончим с мифами, которые погибли в песках в тот день, когда Мать и Отец оказались беззащитными под лучами солнца. Я расскажу тебе обо всем, о чем говорится в свитках, оставленных нам Отцом и Матерью. Поставь свою свечу. И слушай.

10

Если бы ты смог прочесть написанное в этих свитках, то узнал бы, что в этом мире есть два существа – Акаша и Энкил, давным-давно пришедшие в Египет из другой, еще более древней, земли. Это произошло задолго до появления письменности, задолго до строительства первых пирамид, когда египтяне были еще каннибалами и поедали тела убитых врагов.

Акаша и Энкил отучили людей от страшных обычаев. Они поклонялись Великой Матери-земле и научили египтян сеять зерна в ее плодородное чрево и выращивать скот, чтобы получать от него мясо, молоко и шкуры.

Конечно же, они не были единственными учителями, скорее их можно назвать вождями тех людей, которые пришли вместе с ними из древних городов, названия которых давно забыты, а памятники навсегда исчезли в песках ливанских пустынь.

Как бы то ни было, они были щедрыми и благодетельными правителями, которыми руководило одно лишь стремление: делать людям добро, как желает того Великая Мать, Мать-кормилица, а потому во всех своих землях они всегда творили справедливый суд.