Вампир демону не эльф

Старейшина Октай с десятком своих целителей занимался примерно тем же, чем и Адальберт: по мере сил облегчал страдания воинов Улья. Демон не человек, да человеческим лекарям хватало и своих болящих. Самым тяжелым следовало немедленно оказать помощь; на то, чтобы переправить их в Ир через вновь открытую карту портала, не было времени. Но успокоенный Карл, который провел в полнейшей неизвестности несколько томительных часов, уже на всех парах летел к столице в сопровождении верного Бернеза, чтобы собрать всех лекарей, каких только сможет найти, и открыть перед ними вторую карту портала… Сколько это могло занять времени, Нюхастый толком сказать не мог: в преддверии нападения армии нежити большинство жителей Ира стеклось в столицу, и сейчас там царил полнейший бедлам. Однако потрепанные победители надеялись на лучшее.

Среди эльфов, которых осталось чуть больше сотни, серьезно раненных было мало, и выжившие лечили своих сами. Благо это они умели. Гномы тоже от людской помощи отказались – народец крепкий, закаленный, без особых сантиментов, за один шанс из тысячи они не цеплялись. Кого подлатать могли – латали, а тех, кто доживал последние часы, уложили рядком и благословили на путь в Чертоги. Несколько коротышек из числа командиров стерегли взятых в плен бойцов враждебного клана с далеко идущими намерениями слупить с рода Торн выкуп пожирнее. И в излишней меркантильности гномов упрекнуть было нельзя – вырученное золото должно было пойти семьям погибших бойцов из своих.

Вампиры обосновались глубоко под землей в холодном винном погребе – рассвет немертвых радовал постольку-поскольку. Уцелело их едва ли больше полусотни. Лемарн погиб. Барон Фархий был серьезно ранен. От соратников тина Манрике осталось жалких две дюжины бойцов во главе с Урсо. Пострадавших на равнине было много, но помощь врачевателей им не требовалась – серебро да эльфийская сталь выживших успешно миновали, а с остальным организм немертвого потихоньку справится сам. Вампиры сидели у стен, прямо на полу, и дремали, привалившись плечами друг к другу. И только одного среди них не было – тина Сангра-и-Микелта, графа де Хэнедоара…

В большой комнате без окон, на стенах которой парили распахнувшие крылья нарисованные драконы, было тихо. Только потрескивали фитили свечей, да глухо булькала вода в широкой плошке, куда раз за разом опускался тряпичный компресс. Возле узкой кровати сидели трое: вампир, демон и эльф. Они молча смотрели на лежащее поверх шелкового одеяла неподвижное тело Алэры, над которым колдовала больше похожая на тень беловолосая женщина в грязном балахоне. Бесшумно сыпался песок в часах. Время шло, а лучше эльфийке не становилось. Правда, не становилось и хуже, но это почему-то совсем никого не радовало.

Айша снова опустила кусок ткани в плошку, добавила в воду несколько капель из почти опустевшей бутылочки, чуть отжала компресс, обернула его вокруг почерневшей до самого плеча руки. Покачала головой. И, шепнув: «Нужно еще, я сейчас…» – выскользнула за дверь. Остальные даже не пошевелились. Только мрачное лицо демона, сидевшего у изголовья, потемнело еще больше. Вампир с опаленными на виске волосами отвернулся. Эльф, вернее, эльфийка с перевязанной головой коснулась черных, словно обугленных, пальцев дочери и, прижав руку к задрожавшим губам, выскочила в коридор следом за Айшей. Какой бы несгибаемой ни была глава рода Альруин, но смотреть на то, как уходит в Чертоги Влюбленных ее единственная и любимая дочь, она была не в силах. Гулко хлопнула дверь, и в комнате вновь стало тихо – даже еще тише, чем было. Граф де Хэнедоара с трудом шевельнул губами:

– Может, позвать вашего шамана?

– Он уже приходил, – глухо откликнулась Мэрта. – Еще до тебя. Сказал, что ничего не может сделать. Яд не наш.

– Да… – пробормотал высший, избегая смотреть на руку жены. – Не наш…

Голос его дрогнул. Демоница тряхнула головой:

– Если вздумаешь рыдать – предупреди! Терпеть не могу соплей.

– И это мне говорит женщина? – вяло усмехнулся тин Иштван.

Мэрта поморщилась:

– Я не женщина. Я демон. Соберись! Предсказательница говорит, что шансы есть. Если переломный момент наступит…

Вампир горько хмыкнул и вновь отвернулся. Последний уруз Улья смерила его взглядом, в котором пренебрежение мешалось с состраданием, и протянула руку к неподвижному телу эльфийки. Коснулась когтями пальцев второй руки, той, что не пострадала от отравленной иглы, и вздохнула. Мэрте очень хотелось верить, что все обойдется.

– Воином стать нельзя, – услышал граф де Хэнедоара негромкий, чуть рычащий шепот, – воином можно только родиться… Не важно, какой он крови и какой расы. Если он воин, будет сражаться – до самого конца. За то, во что верит, за тех, кого любит… И пламя его души не погаснет во тьме, оно осветит путь тем, кто шагает следом, и утешит тех, кто остался хранить его память…