Читаем Вампилов полностью

Тот 1964 год можно назвать необычным для молодого драматурга. Во-первых, он сделал смелый шаг: ушел со службы в редакции газеты. Его бесстрашный семейный единомышленник Алёша впервые сказал тогда слова, которые в трудные безденежные дни повторял и позже: «Не бойся, я тебя прокормлю!» Во-вторых, в Иркутске вышли одна за другой две коллективные книги, в которых вместе со своими приятелями — начинающими прозаиками участвовал и Александр. В сборнике рассказов «Ветер странствий» Вампилов напечатал рассказы «Солнце в аистовом гнезде», «Сугробы» и «Станция Тайшет». Во вторую книгу «Принцы уходят из сказок» вошли его очерки «Белые города», «Вечер», «Пролог» и «Билет на Усть-Илим». И, в-третьих, журнал «Театр» напечатал в ноябрьском номере одноактную пьесу сибиряка «Дом окнами в поле». Адресовалась она «народным», то есть самодеятельным, коллективам.

Подготовка к выходу в свет этой первой столичной публикации, как узнал автор позже, шла непросто. Получив номер журнала, Вампилов написал сотруднику редакции Г. Литинскому: «Признаться, я был несколько удивлен сокращениями и правкой моей пьесы в журнале, Вы мне о них не писали. Как видите, автор я вредный, хотя и незначительный». Позже, уже после ухода драматурга из жизни, его адресат объяснял редакторский произвол так: «О том, что пьеса А. Вампилова “Дом окнами в поле” претерпела некое редакторское вторжение, я умышленно не писал автору, так как, немного зная его характер, боялся, что он запретит ее публикацию, а мне очень хотелось, чтобы его имя появилось в столичной печати. Поправки эти были вынужденные, абсолютно не нужные, во всяком случае, не шедшие на пользу пьесе». Осталось неясным, чем же диктовались сокращения и правка в тексте и кто на них настоял.

Добавим, что местные, иркутские, издания всегда поддерживали Александра. Например, альманах «Ангара» в четвертом номере за 1963 год (это июль — август) напечатал под общим заголовком «На Илиме» три его очерка: «Дорога», «Билет на Усть-Илим» и «Белые города». Газета «Советская молодежь» опубликовала в конце мая 1964 года в двух номерах пьесу Вампилова «Дом окнами в поле». О теплом дружеском отношении к Саше его «родной» редакции нужно особо упомянуть потому, что тогда (как и теперь) в ежедневных газетах не принято было печатать драматургические произведения, но в иркутской «Молодежке» «одноактовки» и отрывки из многоактных пьес Вампилова публиковали регулярно.

* * *

С приятелями, особенно близкими по духу, он частенько вел разговоры о только что написанном. В этом не было творческой неуверенности. Скорее, это была привычка, свойственная многим пишущим: проверить на свежем человеке, даже на первом встречном, хорошо ли получилось на этот раз. В. Шугаев рассказывал о таких разговорах, как о привычных и постоянных. Вот один из них, относящийся к 1963 году:

«У него уже был черновик (комедии) “Двадцать минут с ангелом”, и Саня соотносил его, так сказать, с беловиком — всегда беловиком! — реальности. Добиваясь естественности звучания и событийной естественности, Саня всегда проговаривал написанные или задуманные сцены: “ставил” для нас, товарищей, реплики, монологи, порой втягивал и нас в участники неких обусловленных им сцен. Мы жили на одной улице, через дом друг от друга. Я бывал у него, он приходил: “Ты как, не очень занят? Хочу посоветоваться”. Или: “Давай поразмышляем. Кто есть кто и что из этого выйдет”, — и размышляли мы до едкой рези в глазах от табачного дыма. Саня долго колебался, выбирая профессию Шаманову — герою (драмы) “Прошлым летом в Чулимске”. Хотел вывести его журналистом. Мы размышляли: журналист слишком привычен в роли мучимого совестью человека, штатная фигура во всех представлениях, изображающих борьбу за справедливость. “Вот и хорошо”, — говорил Саня, но в конце концов написал Шаманова следователем, на мой взгляд, углубив выбором тему раскаяния.

Изустные, предварительные испытания пьес на прочность, должно быть, помогали Сане и ладно кроить, и крепко шить, добиваясь при этом чрезвычайной, если можно так выразиться, плотности, густоты остроумия».

Не думаю, что у читателя после таких рассказов сложится впечатление, что, мол, вот это Вампилову «подсказал» такой-то, а вот это он ввел в пьесу по «совету» такого-то. Творческий характер драматурга был самостоятельный и твердый. «Прицел» автора состоял в другом: уточнить, всё ли в новой вещи «ладно скроено и крепко сшито», нет ли каких зацепок для постороннего взгляда. Иногда этот посторонний взгляд смешил Вампилова, но, возможно, и он был нужен его открытой душе. Прозаик (тогда начинающий) Борис Черных вспоминал:

«На два часа я получил пьесу “Прощание в июне” и, сидя в редакции, читаю. Вампилов ждет, что я скажу.

— Пьеса написана мастером, — говорю я… — Можно поздравить тебя.

— Не врешь? — пытливо смотрит он в глаза. — Впрочем, ты ведь никогда не врешь, опасный ты человек.

— Только странно… — говорю я.

— Что странно?

— Ощущение Колесова с привкусом авторской заданности странно…

— Говори, говори…

— А я уже сказал. Привкус есть. Но пьеса совершенна.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии