ВАМП. Практикум по целительству

– Вам повезло родиться в просвещенной Кронийской империи, где с целителей сдувают пылинки, не правда ли? А еще вам посчастливилось учиться в ВАМП, где есть курсы самообороны, которые обязаны пройти все адепты, желающие жить долго и счастливо. И вас, девушки, это касается в первую очередь.

Как там говорил папа? В академии не только обучают, но и воспитывают? А еще, судя по всему, прививают любовь к Родине…

Основы анатомии, алхимия и травоведение проходят не так эмоционально, как первое занятие. Хотя нет, вру. На алхимии, пока преподаватель отчитывает помощника, расставившего на демонстрационном столе не те ингредиенты, Диволика громким шепотом интересуется, как я вчера отбыла наряд.

– Нормально отбыла.

– То-то ты довольно скалишься, – влезает в наш разговор хмурая Элизара. – Я бы тоже не отказалась от наряда у Каррая.

– Так в чем проблема? – усмехаюсь я. – Нарушай правила – заработаешь наказание.

Девушка фыркает и отворачивается, но вижу, что она продолжает прислушиваться к рассказу.

– Целый час меняла постельное белье в лечебнице.

– Одна? – скучнеет Диволика.

– Нет, с Карраем, – хихикает кто-то из девчонок. – Если он отправил Соннэю в лечебницу, значит, передал ее на время наказания другому преподавателю.

Поклонник Элизары, Адам Вернош, вклинивается в нашу беседу:

– Карраю вчера было не до Близард, он возглавлял одну из ловчих групп боевиков, которые искали гнездо упырей.

Девушки ахают.

– Упыри в городе? – не верит Диволика. – Да еще целое гнездо? Врешь!

Сама бы я о таком не рискнула сообщить, – вдруг эти сведения скрывают, чтобы избежать паники? – но раз Вернош уже всех просветил, могу подтвердить:

– Нет, это правда. Я лично слышала от Каррая о гнезде.

– Значит, с ним ты все-таки общалась? – Элизара, прищурившись, пытливо заглядывает мне в глаза.

Что это с ней? Неужели ревнует? Мне становится смешно: неужели и задавака Нейсс входит в число поклонниц искусника?

Что-либо ответить не получается из-за Верноша, который вкратце просвещает, откуда в Вышеграде было взяться упыриному гнезду:

– Если зараженный человек вернется в город до того, как вирус начнет его изменять, дежурный целитель на вратах вряд ли выявит болезнь и, понятное дело, пропустит заразного. А уж дальше вообще все просто: нечистью управляют два инстинкта – выжить и наплодить себе подобных. Пустых зданий в Вышеграде предостаточно, да и в собственном доме зараженный может устроить гнездо, обратив в упырей близких.

– Какой ужас… – шепчет Диволика. – Меньше всего ждешь подвоха от членов своей семьи. Но неужели зараженный не понимает, что несет в себе угрозу прежде всего родственникам? Почему сразу не пойти к целителям?!

– Уже через пару часов после укуса человек мыслит неадекватно. Многие надеются войти в те два процента счастливчиков, которых не берет вирус, – вспоминаю я соответствующий параграф в учебнике. Мы еще не проходили упырей и волкодлаков, это я пролистала наперед, из чистого интереса.

– Все равно не понимаю, как зараженные могут думать только о себе, – расстраивается Диволика. – Рисковать жизнями стольких людей!

– Вот и вопрос на засыпку для Каррая, – с предвкушением улыбается Нейсс. – Не всегда же ему нас пытать.

– Почему для Каррая? – удивляюсь я. – Скорее для преподавателя спецкурса «Поведенческие реакции людей и нелюдей».

Рыжая мрачнеет:

– Близард, иногда ты меня пугаешь своей простотой.

Почему пугаю, она не объясняет: искусник вспоминает о том, что занятие важнее, чем выговор помощнику, и пара таки начинается.

В нетерпении отсидев лекцию по травоведению, я едва ли не самая первая выскакиваю из аудитории.

Вклинившись в реденький поток студентов, спускающихся по главной лестнице академии, устремляюсь к выходу. Я так спешу, что, сбегая по ступеням, теряю осторожность и спотыкаюсь…

Полет заканчивается быстро. Чьи-то цепкие руки успевают меня поймать и дернуть в сторону.

Сердце стучит где-то в горле… Волна страха, будто кипятком ошпарившая изнутри, постепенно стихает. И я, кроме крепких рук спасителя, ощущаю его твердую грудь, к которой прижата, слышу его взволнованное дыхание.

– Спасибо, – глухо бормочу я, глядя на серебряный воинский знак в виде хищной птицы, приколотый к мужскому плащу над сердцем. – Спасибо, вы мне жизнь спасли.

– Осторожнее, адептка, – просит усталый голос. – Слышали выражение: тише едешь – мимо цели не пролетишь?

Ноги все еще дрожат, и я с усилием разжимаю пальцы, выпуская грубый материал верхней одежды спасителя. И отступаю назад.

– Слышала. Впредь буду осторожней, – обещаю Виттору Орашу.

Я испытываю двойственное чувство: стыда и восхищения. Стыдно, потому что наверняка причинила боль, ведь когда Ораш дернул меня на себя, я нечаянно зацепила его неподвижную руку. И в то же время не могу не восхищаться его кошачьей ловкостью и силой: спасти человека одной правой может не всякий.

Еще эгоистично радуюсь, что студенты слишком заняты мыслями о предстоящем отдыхе и ужине и поэтому не обращают на нас особого внимания. И мы стоим у лестничных перил одни, а не в окружении любопытной толпы.