ВАМП. Практикум по целительству

О том, что такие существуют, увы, я узнала не здесь, а немного раньше. И вспоминать об этом совсем не хочется…

Я могу еще поломаться, отказываясь исполнять часть работы господина Херта, но совесть не позволяет, напоминая, что целители должны помогать всем страждущим. А Корица с ее особыми клиентами в моем лечении нуждается наверняка.

– Хорошо, я это сделаю, – на лице хозяйки борделя расплывается улыбка, которая тотчас вянет, – а вы увеличите плату в два раза.

– Соннэя! Святая Виржия не любит жадных девочек!

– Святая Виржия не любит девочек бедных, потому что они не могут сделать ее дому подношения. – Слова вырываются прежде, чем я их осмысливаю.

Нет, все-таки работа здесь меня портит.

Йоль одобрительно подмигивает, а госпожа Фло хохочет, и ее пышный бюст весело колышется.

– Ладно, накину ползлатника сверху, вымогательница. Иди, цветик, Корица тебя ждет.

Пока поднимаемся на третий этаж, успеваю себя осудить, а затем простить. Я работаю в борделе, но не по своей воле. С другой стороны, здесь студентка первого курса получает больше, нежели при больнице академии под присмотром целителя-наставника. Там платят сущие гроши, которых не хватит для достижения поставленной цели, даже если я перестану есть.

Стучусь в дверь. В ответ тишина.

– Уснула она, что ли, пока ждала?

– А ну, дай я.

Йоль настойчиво тарабанит. Молчание… И меня осеняет: а вдруг ей стало плохо?!

Отпихнув здоровяка, я резко открываю дверь, вбегаю в комнату и сбиваю с ног миниатюрную девушку, да еще придавливаю ее собой.

– Слезь с меня… – хрипит Корица, прозванная так хозяйкой за золотисто-коричневый цвет волос. – Йоль, спаси!

– Извини. – Поднявшись, помогаю встать своей пациентке. – Ты не отвечала, и я испугалась, что тебе плохо.

– Я говорила «войдите», ты просто глухая, – сипит куртизанка, заново перевязывая пояс халата.

Угу, этот шепот услышит разве что оборотень. Мысленно делаю себе пометку: исцелить сорванное горло.

– Соннэя, я пойду?

– Конечно, Йоль, – отмахиваюсь от охранника, погрузившись в диагностику.

Через пять минут список увечий удлиняется: синяки, следы плетки, потертости от веревки, краснота глаз, тусклые волосы…

Мои собственные волосы встают дыбом. А Корица, не замечая реакции на свои слова, испытывает восстановленный голос, рассказывая, как ей повезло с нынешним поклонником:

– Страстный и умелый, он мастер превращать боль в наслаждение… И думает в первую очередь о моем удовольствии, такой заботливый!

Невольно кошусь на еще не убранные следы от связываний. Да, очень заботливый…

– И безумно щедрый – платит за ночь, даже когда не собирается появляться, лишь бы Фло не предлагала меня другим. И, наверное, красивый. – Заметив мой недоуменный взгляд, мечтательно поясняет: – Он, как и ты, носит маску, это так романтично!

Одно из двух: или лицо господина сильно изуродовано, или он женат и боится, что супруга узнает о его темных пристрастиях.

Исполнив свои обязанности, едва ли не выскакиваю из комнаты.

А Корица вежливо кричит вслед:

– Заходи как-нибудь еще, поболтаем за чаем!

Пребывание рядом с куртизанкой, считающей боль удовольствием, тягостно до такой степени, что, позабыв о правилах безопасности, я не вызываю охранника.

И за это вскоре расплачиваюсь.

– Блудницы! Прелюбодеи! – Грозно крича, по коридору быстро шагает мужчина в темном камзоле. Полы его расстегнутого плаща напоминают опущенные крылья падальщика.

Всполошенные куртизанки выглядывают и, охая, прячутся обратно.

– Создатель и его наместники покарают вас!

Обычно с обличительными речами в бордель прибегают жены, узнавшие, где ночами пропадает благоверный, или служители дома какого-нибудь святого… Как правило, Фло таких живо приводит в чувство.

Тотчас сориентировавшись, пытаюсь также укрыться. Поздно! Блюститель нравственности меня замечает:

– Распутница! Своим дыханием ты оскверняешь мир!

Мои ноги резко подгибаются – в полумраке коридора я наконец узнаю мужчину. Граф Рубер Уман Эктор, младший и единственный оставшийся в живых сын герцога Монтэма, владетеля этого сурового края и Вышеграда в частности, а также одного из меценатов ВАМП.

Схватив меня за предплечье, благородный эрд вопит прямо в ухо:

– Развратница, а еще чародейка! Не отпирайся, я чую в тебе магию! Император оплачивает учебу, а ты продаешь свое тело, тварь?!

– Эрд, успокойтесь! Вы ошибаетесь!

Я вижу, как в конце коридора появляются бледный Йоль и запыхавшаяся Фло. Но могу надеяться лишь на себя – применять силу к чопорному аристократу, входящему в городской совет, они не решатся.

И пока меня трясут так, что клацают зубы, свободной рукой вытаскиваю из горловины платья знак святой Виржии, свидетельство зарока жить в чистоте.

– Вы ошибаетесь, эрд, я не блудница!

Взгляд на амулет, и герцогский отпрыск сдувается.

– Но… но что ты тут тогда делаешь? – искренне изумляется граф Эктор. Секунда, и его лицо багровеет от гнева. – А-а-а! Ты здесь практикуешь, мерзавка!

Тонкие пальцы, быстро-быстро перебирая ткань, закатывают поочередно рукава моего платья:

– Где?.. Где браслет?!