Вам — задание

— Драпают, — хмуро бросил кто-то из мальчишек.

— Что ты мелешь? — оборвал его Володя. — Не драпают — в обход пошли. Чтобы с тыла врезать по фашистам.

Сказал так, а сам продолжал мучиться мыслью: «Как же так? Почему в городе только и слышно об отступлении?»

Когда Володя пришел домой, то увидел, что мать лихорадочно собирает пожитки, готовит семью к отправке на восток. Неожиданно зашел отец, обращаясь ко всем, сказал:

— Никуда не собирайтесь. Мы остаемся. — И, перехватив тревожный взгляд матери, добавил: — Остаемся потому, что так надо.

Он больше ничего не сказал, выхватил из буфета кусочек ветчины, немного перекусил, выпил кружку кваса и сразу же ушел из дому.

28 июня оккупанты ворвались в Минск. Они показались как-то неожиданно. Словно из густых черных облаков дыма горящих домов. По улице, мимо дома, где жили Славины, медленно прошли какие-то небольшие диковинные машины на гусеничном ходу.

Одна из них остановилась недалеко. Володя не выдержал и решил посмотреть, какие они — немцы, взял ведро и направился к водокачке. Он шел не торопясь, внимательно приглядываясь к странной машине, с торчавшим стволом пулемета впереди и с белыми крестами на бортах. Позже парень узнал, что это — танкетка.

Из танкетки вылезли двое. Один в шлеме и с пистолетом на боку, второй без головного убора, в руках держал автомат. Они молча и настороженно осматривали улицу. Тот, который был с автоматом, кивнул в сторону парня и что-то на непонятном языке сказал, и они оба стали смотреть на приближавшегося Владимира. Володе стало страшно, ему захотелось повернуться и задать стрекоча, но он переборол страх, убеждая себя, что воды же все равно надо принести и если пойдут взрослые, то немцы наверняка их зацепят. Немцы молча проводили его глазами, но не остановили. Володя стал набирать в ведро воду, а сам искоса поглядывал на пришельцев. Неожиданно из ближайшего двора выскочила небольшая лохматая собачонка и заливисто начала облаивать незнакомцев. Немец поднял одной рукой автомат и стал целиться.

«Он убьет ее!» — забеспокоился Володя и поднял с земли небольшой камешек, взял в левую руку наполненное ведро, быстро направился обратно. Приблизившись к танкетке, он прикрикнул на собаку: «Пошла вон!» — и запустил в нее камешек. Собака убежала во двор, а немец неожиданно перевел автомат на поравнявшегося с ним парня. Володе захотелось бросить ведро, закричать и бежать, но он заставил себя идти тем же неторопливым шагом.

«Не будет же он в меня ни с того ни с сего стрелять», — успокоил он себя.

В то время он еще не знал о зверствах фашистов, которые не видели разницы между собакой и мальчишкой. Позже Володя Славин убедится в этом, а сейчас он, сдерживая себя, медленно шел под дулом автомата. Расстояние в двадцать метров ему показалось огромным, и когда он вошел в коридор и поставил ведро на лавку, то его стало знобить. Владимир прошел в свою комнату и лег на постель. В мыслях все перемешалось: немцы, танкетка, собачонка и дуло автомата как-то странно мелькали в глазах.

А город быстро наполнялся немецкими войсками. Потекли бесконечные колонны солдат. В клубах пыли, густо чадя гарью из выхлопных труб, с грохотом двигались танки, проносились грузовики с военным снаряжением, по окраинным улочкам сновали немецкие мотоциклисты. Слышалась чужая резкая речь. Городское население затаилось, улицы опустели. Кто не успел уйти на восток, сидели за закрытыми дверями и ставнями, зашторенными окнами, через щелки в занавесках настороженно следили за оккупантами. А те чувствовали себя хозяевами, громили магазины, рыскали по домам, автоматами косили кур.

— Тяжело нам будет, сынок, — горевала мать. — Ты уж без разрешения не ходи на улицу.

Отец за эти дни сильно изменился, стал хмурый и неразговорчивый и чаще обычного попыхивал цигаркой. В квартиру вошли тревога, ожидание чего-то неизвестного.

...А война катилась все дальше на восток.

Ребята теперь собирались в огороде, в тени вишен, и разговор вели только о боевых событиях. Как-то Лена сказала:

— Слышали? Немцы Немигу и Танковую обносят колючей проволокой. Говорят, будто туда жителей сгонять будут. Это у них гетто называется. Чудное какое-то слово. — И, помолчав немного, добавила: — Страшное слово...

Володя уже слышал от взрослых, что немцы хотят заключить в гетто всех евреев. Он не мог представить, что Лева Соловейчик, Роман Фишман, с которыми он дружит и почти ежедневно встречается, будут жить там, за колючей проволокой.

— Ребята, давайте посмотрим, что они там делают, — предложил Володя. Ребята согласились и тут же направились на улицу Танковую. Шли группой, прижимаясь друг к другу. Еще бы! Это был их первый выход в город. Немцев по улицам ходило много. Ребята уступали им дорогу, сходя с тротуара на проезжую часть. Володя заметил, что чужаки не обращают никакого внимания на детей.