Вальс повелителя зимы (СИ)

   Если дать волю Диальнату и Алне, то они выплеснут все свои силы. Я бы ничего не стал предпринимать, если бы все их действия не отражались на мире живых. Мне даже страшно подумать, что могут сделать два враждующих демона времени. И дело тут даже не в сезонах, отнюдь. Я боюсь, что разорвётся та тонкая грань, связывающая жизнь и смерть, та грань, на которой мы и существуем.

   Это будет катастрофа гигантского масштаба.

   Да...

   Я очнулся от диссонирующего грохота клавиш и надрывного вскрика, который зазвенел, возвысился и тут же замолк, как резко оборванная мелодия. По моему телу прошла дрожь, будто кто-то с силой провёл лезвием по стеклу.

   Без музыки стало невыносимо тихо. Меня оглушила эта тишина. Зазвенело в ушах.

   Но, справившись неприятным чувством, я оглянулся. Место за клавесином пустовало, лишь рассыпались по полу синие осколки моей лучшей клавесинистки. Маленькие снежинки, этот холодный пух, неспешно опускались на клавиши инструмента и на пустующий теперь стульчик.

   Я медленно, очень медленно повернулся к демонам.

   - Кто из вас это сделал? - тихо и раздельно произнёс я.

   - Это моих рук дело, князь, - с циничной полуулыбкой вымолвил Диальнат. Он прямо, с нескрываемым презрением посмотрел мне в глаза. - Музыка твоей клавесинистки напомнила мне летние напевы, поэтому я решил уничтожить девчонку. Уж не обессудь...

   Мои пальцы задрожали против моей воли, а затем вспыхнули ослепительно-белым, переполненные энергией.

   Подчиняясь силе, я вскинул руки.

   Раз перестала звучать музыка, то я создам её сам!

  4.

   Снежная вьюга, сбивающая с ног. Она пронизывает до костей, проникает в рот, в уши, струится по опустевшим жилам, словно ветер в подземельях. Она разрывают кожу тысячью лезвий, не причиняя боли.

   Я помню всё это.

   Ледяные осколки, сыплющиеся с небес. Они вонзаются в глаза, обращенные к небу, которого не видно.

   Почему я не чувствую боли? Почему нет ни одной красной капли на израненной коже?

  Я - в сердце метели. Я - в сердце зимы.

  Я и есть её сердце!

   Это мой вальс, а ветер, снег и лёд - это мой оркестр. Я дирижирую им. Я повелитель зимы, а значит - повелитель всего мира.

   Раз-два-три...

   Что? Он возомнил себя сильным демоном времени? Он посмел перечить мне, тому, кто способен уничтожить всё единым прикосновением? Он посмел убить часть меня, мою клавесинистку? Это не сойдёт ему с рук!

   Северный ветер, ты солируешь. Ты ведёшь это вальс. Рви этот мир в клочья!

   Раз-два-три, раз...

   - Сур! - кто-то тряс меня за плечи, и я почувствовал запах тающего снега. Это был совершенный лейтмотив, до того пронзительный, что на глаза мои навернулись слёзы. - Сур, хватит! Не надо больше, пожалуйста!

   Да, да, конечно... ведь я единственный... единственный, кто всё осознаёт...

   Снег душит. Он проникает в моё тело через рот, врывается в лёгкие, словно в открытый тёплый дом. Я задыхаюсь. Я знаю, что я должен умереть, но я не умираю.

   Я задыхаюсь уже больше нескольких тысяч лет.

   Слышен мерный низкий шум, словно гул струн контрабасов. Вокруг свист, шипение, шелест и звон осыпающегося льда. Я слышу крики, они слились в единый хор, и мне нравится, нравится, как этот хор звучит. Всё рушится, всё кончается, обрывается с оглушающим треском. А я - сердце зимнего хаоса. От моих движений зависит движение ветра и его надрыв.

   Forte!

   Fortissimo!

   Мелькают перед глазами лица самых разных существ. Они что-то говорят, улыбаются, смеются, плачут и не вызывают ни одного желания, ни одной моей эмоции. Я их любил когда-то, всех. Вон та женщина, кажется, была моей матерью. Вон тот - мой отец. А тот - брат... или нет? Он был кем-то другим, не менее значимым.

   У него медовые глаза и добрая улыбка.

   У него рыжие волосы и шелестящий мягкий голос, который однажды произнёс, словно пропел колыбельную: "Сохрани свою человечность, Сур. Пока ты человечен, ты не демон, а божество!" Я следую этому завету и по сей день. Да, я следую ему на протяжении нескольких тысяч лет, задыхаясь от снега и собственной законсервированной человечности, которую ненавижу.

   Раз-два-три!

   Пора всё уничтожить. Пора прикончить этот призрачный растянутый мир раз и навсегда. Может, уничтожив его, я сам перестану существовать?

   Последние четыре такта.

   Раз-два...

   - Сур! - кто-то продолжал настойчиво трясти меня, как маленький ребёнок в истерике трясёт свою мать. - Да очнись же ты!

   Затем меня отпустили, а в следующий миг мою щеку обжёг огненный удар ладони.

   В этот удар была вложена сила тепла - маленькая, но хорошо ощутимая. Ожог отрезвил меня. Я опустил голову, перевёл дух и посмотрел на леди Весну, смотревшую на меня исподлобья. Пронзительный лейтмотив. Её прекрасные глаза горели двумя сердитыми зелёными искрами.

   - Что стоишь, безумец?! - вскричала она, с силой толкнув меня в грудь. - Ты видишь, что ты наделал? Посмотри, во что превратился твой дворец!

   И только взглянув вокруг, я окончательно пришёл в себя. Над нами нависло уже светлеющее небо, но оно едва-едва проглядывало сквозь сыплющийся снег и ледяную крошку. Кое-где под ногами можно было увидеть осколки. Они остро поблёскивали в утреннем полусвете.

   И это всё?