Валютный извозчик

Тростников должен понять: «олечка» и «верочка» — это жаргонное название разных типов дипломатической почты. Я забыл, какой из них наиболее секретный.

— Та сестра, которая постарше.

— Я вас понял. Очень хорошо понял. Петина племянница.

Молодец. И это понял. Петя — это Петр Афанасьевич, начальник референтуры, который комплектует диппочту.

— До встречи.

— До встречи.

— Не исключаются всякие неожиданности.

— Понял.

Я повесил трубку.

В это время открылась дверь и на пороге появилась Электра. Она смотрела прямо перед собой, вроде бы не замечая меня. Я хотел встать, но она остановила меня рукой:

— Я задержалась… Сегодня нас долго не отпускали.

Она подошла к телефону, сняла трубку, набрала две цифры:

— Ко мне никого не пропускайте. Я очень устала.

Потом вернулась к двери и два раза повернула ключ:

— Чем я могу помочь вам?

— Мне нужно где-то пробыть одну ночь.

— Мы поедем ко мне.

Она подошла к зеркалу, посмотрела на себя:

— Я плохо выгляжу.

— Вы самая прелестная «ночная фея», которую я когда-либо видел!

Она подошла к стенному шкафу, вынула голубой шелковый халат, короткий, как туника. Я не знал, отвернуться мне или нет. Она сняла с себя накидку. Полупрозрачный кружевной хитон, тоже короткий, выше колен, плотно облегал тело. Она надела халат, подошла к трюмо:

— Мне нужно снять грим. Это недолго. У вас неприятности?

— Если вы меня приютите на одну ночь и завтра поможете доехать до аэропорта, то все обойдется.

— Все обойдется. Я сейчас переоденусь, и мы поедем ко мне.

Она сняла грим, снова посмотрела на себя в зеркало, опять осталась недовольна, потом встала, подошла к шкафу, вынула вешалку с платьем, приготовилась расстегивать пуговицы на хитоне.

Мне захотелось сказать комплимент:

— Вы прекрасны…

— И именно поэтому вы не отворачиваетесь, когда я переодеваюсь?

Это было слишком. Я вскочил, разом оказался около нее, обнял ее, хотел поцеловать.

Она отвела голову:

— Я правда очень устала. Три часа на сцене. В последнем акте одна… — И заметив, что я приготовился расстегивать ей хитон, добавила: — Но устала не настолько, что не в состоянии расстегнуть пуговицы.

Теперь меня остановить было уже невозможно. Я расстегнул одну пуговицу, другую. Пальцы плохо слушались. Она смотрела мне в глаза и улыбалась:

— Таким я вас вижу впервые.

— Я веду себя как мальчишка?

— Это неплохо.

— Я вас всегда боялся.

— Я это знала.

— Я ловил себя на желании обнять вас и всегда говорил себе: вы не обыкновенная женщина, вы актриса, которую знает весь мир, вы великая актриса. А теперь еще — министр.

Хитон упал на пол, потом такой же голубой и кружевной бюстгальтер…

— Министр, — повторял я, гладя ее плечи.

У меня было странное чувство. Молодые здоровые девки вызывали у меня моментальное желание приступить к основному, здесь же я — действительно как мальчишка — хотел прикоснуться, потрогать, поцеловать грудь, бедра.

— Министр… — она улыбалась. — Но ведь вы сейчас обнимаете не министра и не актрису, которой сегодня много-много аплодировали, а женщину, просто женщину.

— Просто женщину, — согласился я.

Взяв меня за ладони, она начала медленно отступать к кушетке.

— И вам сейчас все равно, кто я: министр, гулящая девка, пришелица с другой планеты. Вы видите только женщину, просто женщину.

— Я вижу гордую стать министра, горячее тело гулящей девки и слышу голос пришелицы из другого мира, мира, который по непонятному везению открылся мне на мгновение. И боюсь пропустить это мгновение.

И я не лукавил, я на самом деле все это видел и слышал, и при этом говорил себе: «Она действительно великая актриса».

— Но вы больше меня не боитесь?

— Не боюсь.

— И это прекрасно.

* * *

Театр опустел.

Мы спустились к охраннику. На этот раз тот был вежлив и предупредителен. Вскочил, открыл дверь, пожелал спокойной ночи.

Рядом с моей «Альфа-Ромео» теперь стоял белый «Мерседес» Электры. Увидав Электру, шофер, пожилой мужчина с большими седыми усами, вышел из машины, открыл дверку. Мы сели на заднее сиденье.

— Эта? — спросила Электра, показывая на «Альфа-Ромео».

— Да.

— Дайте мне ключи и документы.

Я вынул из кармана ключи и документы от «Альфа-Ромео», протянул Электре, та передала их шоферу:

— Сдадите эту машину в Авис. В багажнике — чемодан. Его надо привезти ко мне.

«Мерседес» обогнул площадь, выехал на бульвар.

Я посматривал по сторонам. Никто следом не ехал.

* * *

Позже, у нее дома, я несколько раз подходил к окну.

Пустая улица. Ни людей, ни машин.

«Странно, — думал я. — Неужели отстали? Странно».

64. Утро

Завтракали на террасе. Электра, в строгом темном костюме, гладко причесана — уже министр — нервно массировала ладони.

— Никак не могу согреть, все время холодные. От старости.

Я улыбнулся.

— Вы…

Она остановила меня:

— Вам понравилась история про сны?

И снова не дала ответить.

— Вы сегодня уже будете в Москве?

— Да.

— Вы видели, как вчера снесли памятник Дзержинскому?

Я кивнул.

— И что теперь будет?

— Свобода.

— Будем надеяться.

Она взяла нож, начала мазать тосты вареньем.

Я никак не мог решиться перейти к неприятной теме. Я уже два раза пытался, но оба раза замечал, что она меня не слушает. «Пожалуй, сейчас подходящий момент», — решил я.