Валютный извозчик

— Ты хочешь проделать со мной то же самое? Я — Дижон, Анжелика Дижон. Вы собираетесь выпускать какую-нибудь гадость и дать ей название «дижонская горчица»? Чтобы я продала национальную гордость! Хотя, если поторговаться…

Я не стал вдаваться в политико-гастрономические споры, тем более, что, по моему мнению, наша горчица не так уж плоха. Улица Сервьетт плавно перешла в улицу Мон Блан.

— Направо наша гостинца.

— Теперь в номер и спать, — заявила Кики и добавила:

— Никаких непонятных движений.

Я открыл тяжелую дверь. В холле на креслах сидели две солидные дамы и оживленно беседовали. Я подошел к седовласому портье:

— Мадам и месье Лонов. Нам нужен номер.

— Рады вас приветствовать у нас снова, месье Лонов. Надолго к нам?

— Две ночи. Может быть, больше.

— Ресторан уже закрыт.

— Спасибо. Мы с супругой пообедали в Брессе.

Портье понимающе улыбнулся:

— Бресс! Спокойной ночи.

В этом отеле у старых клиентов паспортов не спрашивают. Это я хорошо знал.

27. Утро в Женеве

Утром завтрак в кафе.

Я поинтересовался у портье, работают ли банки в субботу.

— О да, месье Лонов. Банки в субботу работают.

— Мы уже прощаемся? — спросила Кики.

Нет. Мы вместе с ней пойдем в банк. Французские спецслужбы могут заинтересоваться, если уже не заинтересовались, моими похождениями со статуэткой. Найдут Кики, начнут расспрашивать. Будет лучше, если она им расскажет, что я положил статуэтку в банк, и скажет, в какой. А дальше уже их дело.

— Сначала найдем банк «Люмме и Корпкс». Адрес: шестьдесят четыре, улица дю Рон.

Это по ту сторону реки. Три остановки на трамвае. Солидное серое трехэтажное здание, каких сотни в Женеве, и скромная табличка: «Люмме и Корпкс»

— Подожди меня в кафе напротив. Я скоро.

Недолгий разговор с любезным клерком — и я в отделении для хранения ценных предметов.

— Вы хотите бокс и номерной счет?

Именно этого я и хотел.

— Какого размера бокс?

Я показал статуэтку.

Через десять минут, уплатив двести франков, я входил в кафе, где меня ждала Кики. В руках я держал бумажку, на которую клерк записал номер о двенадцати цифрах. Теперь любой, назвав этот номер, мог получить Гоголя. Банков, столь просто осуществляющих подобные операции, в Швейцарии осталось немного, теперь понятно, почему они выбрали именно этот. Все разговоры о Лугано и Моска могли оказаться просто туфтой.

Кики сидела за столиком и пила кофе.

— Ты положил туда свой сверток?

— Да, но я заходил туда не только за этим. Ну-ка, скажи, что думают американка, немка, итальянка и француженка, если их друг заходит в банк.

Кики думала недолго:

— Американка не обращает внимания, это у них в порядке вещей. Немка удовлетворена: он откладывает деньги на свадьбу. Итальянка уверена, что он пошел грабить банк, и, убежденная в том, что у нее скоро появятся деньги, идет покупать туфли своему младшему брату.

— А француженка?

— У француженок редко бывают друзья, которые заскакивают в банк.

— Это как раз тот редкий случай. Смотри.

Я вынул из кармана чековую книжку и выписал чек на двадцать пять тысяч франков на имя Анжелики Дижон. Конечно, я мог бы выписать его и раньше, но будет лучше, если Кики решит, что именно из-за этого я не простился с ней утром и довел до банка.

Официант принес кофе.

— Это я заказала для тебя.

— Спасибо, Кики. Спасибо тебе за все.

— Ты к нам еще приедешь?

Я пожал плечами:

— Не знаю.

— Не хочешь сфотографироваться на память?

Я застыл с чашкой в руках. Кики захохотала:

— Ну, конечно! Агент ноль-ноль-семь фотографий не оставляет. А напрасно! Смотри, что я нарисовала, пока ты ходил в банк.

И протянула мне бумажную салфетку. На ней был изображен я, в полный рост и до того похожий на оригинал, что я не удержался:

— Ты молодец!

— Ты забыл, что я художница. Смотри еще.

Она протянула другую салфетку. И снова я, но только бегающий по крыше.

— Тебе понравилось?

— Честно говоря, мне бы не хотелось… — начал я, но Кики меня прервала.

— Ладно, ладно. Я все понимаю. Мои родители голосовали за Марше.

Она аккуратно разорвала оба рисунка. Потом взяла меню и на обратной стороне что-то рисовала с пару минут. Потом протянула мне:

— Это тебе на память.

На рисунке была она, веселая, с горящими глазами и полуоткрытым ртом, распущенные волосы закрывали часть лица.

— Спасибо, Кики.

— Я не подписала рисунок. Знаешь, почему?

— Нет.

— Потому что если ты приглядишься к волосам, то заметишь там цифры. И прочтешь номер моего телефона. Если я когда-нибудь выйду замуж на президента Колумбии, в Онфлере все равно будут знать, как меня найти.

Она встала.

— Не забудь расплатиться.

Она чмокнула меня в щеку и весело побежала к выходу:

— До встречи не знаю где!

Потом я встал, расплатился, вышел из кафе, которое, оказывается, называлось «До новых встреч», — уж не намек ли? — и двинулся в направлении советского представительства.

28. Банк

— Да, проблемы на границе могут быть, — согласился Карпов, наш сотрудник в представительстве. — На диппа-спорт они ставят отметку о прилете. Поэтому вам лучше улетать по общегражданскому.