Валютный извозчик

— Она меня бьет, очень больно бьет, — выложил он мне. — Не могли бы вы через посольство воздействовать на нее?

Я сначала не поверил, но муж-математик норовил показать мне синяки и принялся подробно описывать, как она его бьет:

— Она очень сильная, скрутит мне руки — и прямо по лицу… А чаще всего берет ремень, и потом очень трудно работать.

Лишь теперь я обратил внимание, что молодой математик, несмотря на приглашение сесть, продолжает стоять.

— Побеседуйте, пожалуйста, с ней, — ныл он.

Я с трудом верил, чтобы миниатюрная девочка с миловидным кукольным личиком могла хладнокровно пороть ремнем своего законного математика. Однако служба есть служба, и, пообещав обязательно вызвать Асю в посольство, я отпустил избиенного.

По странному совпадению я в тот же день встретил Асю в центре города.

— Нужно официально поговорить.

Через десять минут мы сидели в прохладном кафе, которых тогда много было в центре Алжира, и пили кофе с зеленой от недостаточной вытяжки кофеина пленкой. Я смотрел на Асю и никак не мог решиться подойти к основному вопросу. А она тем временем чирикала по поводу хорошей погоды и успехов девочек-гимнасток, с которыми работала.

Наконец я решился:

— У меня был твой муж. Он жаловался, что ты его бьешь.

Ася спокойно отпила кофе:

— Да. Бью. И буду бить.

Моему удивлению не было границ:

— За что?

— Если муж, то должен выполнять все, что мужу положено. — Она многозначительно повторила: — Что мужу положено. И не потому, что я спортсменка и у меня какие-то особые физиологические требования. Просто я сильная и могу постоять за себя, а другие женщины не могут.

— Может быть, тебе завести любовника?

— У меня есть любовники, — ответствовала гимнастка.

— И давайте говорить откровенно. В этих вопросах я двусмысленностей не приемлю. Если вы хотите пополнить их число, можете предложить услуги.

— Боюсь, как бы ты меня, того… — я показал на мягкое место.

— Не бойтесь, — Ася все воспринимала всерьез. — Во-первых, вы сильнее и тяжелее моего, и с вами легко не справишься. А во вторых, любовник — не муж. Его можно бросить. А муж — это свято. Это перед богом. И он должен выполнять все, что мужу положено. Если не захочет, заставлю. Так ему и скажите, если снова придет плакаться, — заставлю.

Я усмехнулся:

— Знаешь, я начинаю догадываться, от какого истощения умер твой первый супруг.

* * *

Я так погрузился в воспоминания, что не заметил, как открылась дверь и в комнату вошла она.

— Ася!

Она замерла.

— Бог мой, Евгений… Как тебя сюда занесло?

— Это тебя как сюда занесло?

— А я выправляю талии местным состоятельным дамам. А ты почти не изменился. Это за двадцать лет!

На самом деле не изменилась она. Такая же миниатюрная ладная фигурка, такое же легкое платьице в горошек. И детское курносое личико без единой морщины.

— Ты, наверное, уже большой начальник?

— Не без этого.

— Работаешь здесь?

— Только проездом.

— Надолго?

— В субботу улетаю.

— Жалко. Я бы охотно проверила, не постарел ли ты.

— Телом или душой?

— Оставим душу кому-нибудь другому, — своих склонностей Ася, судя по первому впечатлению, не меняла.

— Ну, что мы стоим, как пешки? Идем пообедаем где-нибудь. Ты где остановился?

— В «Опале». На Тронше.

— Гостиница так себе. Закажем обед из ресторана.

Ася развалилась в кресле.

— Ты давно в Париже?

— Почти пять лет.

— Как ты здесь оказалась?

— У тестя здесь дела. Он меня сюда вытащил.

— А муж?

— Замужество — это как мираж в пустыне: дворцы, пальмы, верблюды. Дворцы и пальмы исчезают, остаешься с одним верблюдом. Он сейчас в Америке, преподает. А я… У меня все в порядке. На днях собираюсь купить эту «Амазонку».

— Тебе кто-то помогает?

— Нет. Сначала работала тренером, потом директором-распорядителем. Подсобрала деньжат, оплатила первый взнос. Теперь всё на мне. Одно дело, когда тебе платят, другое дело, когда ты хозяйка.

— С тебя причитается.

— Приходи. Мужчина ты интересный. Подберем даму, которой ты по вкусу. Заработаешь. У вашего брата с валютой, небось, не густо.

Впервые за многие годы я не нашел, что ответить, и застыл с открытым ртом.

В дверь постучали. Официант принес обед. Ася не удосужилась накинуть на себя простыню, и молодой официант искоса, с удивлением и не без любопытства, посматривал на нее, медленно расставляя блюда.

— Прежний хозяин разорился? Поэтому продает? — я давно ждал подходящего случая задать этот вопрос.

— Почему разорился? Наоборот. Когда я стала работать директором, а фактически главным распорядителем, дела пошли хорошо. Он прилично заработал. Еще какое-то наследство выпало. Купил гостиницу с рестораном, в Шантии. Говорит, всю жизнь мечтал. Может, и вправду мечтал.

— Гостиница хорошая?

— Хорошая. Недалеко от замка. Называется «Орион».

— Его зовут Марк?

— Да.

— Расскажи о нем.

— Поняла. Он жулик.

— Это прискорбно. Скажи, чем он занимался в последние дни.

— Как всегда, ничем.

— Никуда не уезжал?

— Нет. Хотя… он ездил в Амстердам.

А вот это очень интересно.

— Зачем?

— А кто его знает! Что еще?

— Он крепкий парень?

— Кто? Марк. Расплывшаяся свечка.

— С ним как надо? Ласково с обманом или по-крутому?

— По-крутому.

— Какое-нибудь слабое место?

— Малолетки.

— Имел дело с полицией?