ВАЛИС. Трилогия

— Да, я надеюсь, — согласился Тим. — Когда я буду в Лондоне. — Затем он, по своему обыкновению, резко переключил умственную передачу. — Я готовлю рок–мессу в соборе Божественной Благодати на это Рождество. — Внимательно глядя на меня, он спросил: — Что ты думаешь о Фрэнке Заппе?

Я потерялась с ответом.

— Мы бы организовали запись этой мессы, — продолжал Тим. — Taк что ее можно было бы издать альбомом. Мне также рекомендовали Кэптэйна Бифхарта. И еще несколько других имен. Где я могу взять альбом Фрэнка Заппы, чтобы послушать?

— В магазине грампластинок, — ответил Джефф.

— Фрэнк Заппа — черный? — спросил Тим.

— Не думаю, что это имеет значение, — сказала Кирстен. — По мне, это устаревший предрассудок.

— Я просто спросил, — ответил Тим. — В этой области я совершенно несведущ. Кто–нибудь из вас может что–то сказать о Марке Болане?

— Он мертв, — сообщила я. — Ты говоришь о «Ти Рекс».

— Марк Болан мертв? — спросил Джефф. Он выглядел изумленным.

— Может, я ошиблась, — ответила я. — Я предлагаю Рэя Дэвиса. Он пишет материал для «Кинкз». Он очень хорош.

— Вы не займетесь этим для меня? — попросил Тим, обращаясь ко мне и Джеффу.

— Я даже не знаю, как к этому приступить, — пожала я плечами.

Кирстен спокойно изрекла:

— Я позабочусь об этом.

— Ты могла бы пригласить Пола Кантнера и Грейси Слик, — посоветовала я. — Они как раз живут в Болинасе в округе Марин.

— Я знаю, — спокойно кивнула Кирстен с выражением полнейшей уверенности.

Чушь, подумала я. Ты даже понятия не имеешь, о ком я говорю. Ты уже главная, едва только устроившись в этой квартире. Если это можно назвать квартирой.

Тим продолжал:

— Я бы хотел, чтобы в соборе спела Дженис Джоплин.

— Она умерла в семидесятом, — сказала я.

— Тогда кого вы порекомендуете вместо нее? — спросил Тим. Он ждал ответа.

— «Вместо Дженис Джоплин», — повторила я. — «Вместо Дженис Джоплин». Мне надо это обдумать. Я и вправду не могу так сразу сказать. Мне нужно какое–то время.

Кирстен посмотрела на меня со смешанным выражением лица. Более всего с неодобрением.

— Думаю, она хочет сказать, — произнесла она, — что никто не может и никогда не сможет занять место Джоплин.

— Гдe бы мне достать одну из ее пластинок? — спросил Тим.

— В магазине грампластинок, — ответил Джефф.

— Ты не купишь мне? — попросил его отец.

— У меня и Джеффа есть все ее пластинки, — заявила я. — Их не так уж и много. Мы принесем.

— Ральф Мактелл, — изрекла Кирстен.

— Мне надо записать все эти предложения, — сказал Тим. — Рок–месса в соборе Божественной Благодати привлечет огромное внимание.

Я подумала: ведь нет музыканта по имени Ральф Мактелл.[62] Кирстен многозначительно улыбалась из угла комнаты. Она сделала меня. Так или иначе, я не могла быть уверена.

— Он издается на «Парамаунте», — объяснила Кирстен. Ее улыбка стала шире.

— Я в самом деле надеялся заполучить Дженис Джоплин, — сказал Тим, скорее самому себе. Он выглядел озадаченным. — Этим утром я услышал ее песню — может ее написала не она, — по радио в машине. Она же черная, нет?

— Она белая, — ответил Джефф, — и она мертва.

— Надеюсь, кто–нибудь все это запишет — произнес Тим.

Увлечение моего мужа Кирстен Лундборг не началось в какой–то особый момент определенного дня — по крайней мере, насколько я поняла. Поначалу он защищал ее, говоря, что епископу она лишь во благо. Ей доставало практического реализма, чтобы сдерживать их обоих, не давая воспарять до седьмого неба. В оценке подобных вещей необходимо отличать свою осведомленность от того, о чем вы осведомлены. Я могу сказать, когда заметила это, но это все, что я могу сказать.

Принимая во внимание ее возраст, Кирстен все еще удавалось испускать довольно приличное количество сексуально стимулирующих волн. Именно так Джефф и обратил на нее внимание. С моей точки зрения, она оставалась старой подругой, которая теперь, в силу ее отношений с епископом Арчером, превосходила меня по рангу. Степень эротической соблазнительности в женщине мне не интересна — я не западаю одновременно на мужиков и баб, как говорится. Для меня это не представляет опасности. Если, конечно же, не замешан мой муж. Но тогда проблема заключается в нем.

Пока я трудилась в адвокатской конторе — свечной лавке, присматривая за тем, чтобы наркоторговцы избавлялись от неприятностей так же быстро, как в них и влипали, Джефф загружал свою голову рядом курсов в Калифорнийском университете. Мы в Северной Калифорнии тогда еще не докатились до того, чтобы предлагать обзорные курсы по сочинению собственных мантр — это было за Югом, презираемым в районе Залива едва ли не каждым. Нет Джефф записался на серьезную программу: возведение бедствий современной Европы к Тридцатилетней войне, опустошившей Германию (приблизительно 1648 г.), подорвавшей Священную Римскую Империю и увенчавшейся взлетом нацизма и гитлеровского Третьего рейха.