ВАЛИС. Трилогия

— Мы вам очень благодарны, — сказал Тим доктору Гаррет ровным, сдержанным голосом. Постепенно он начал приходить в себя, брать контроль над ситуацией. — Значит, Джефф вне всяких сомнений живет в загробном мире? И это был именно он, кто приходил к нам с тем, что мы называем «явлениями»?

— Ну да, — ответила доктор Гаррет. — Но ведь Леонард сказал вам это. Леонард Мейсон. Вы уже знали это.

— А мог это быть какой–нибудь злой дух, выдающий себя за Джеффа? А вовсе не сам Джефф? — спросила я.

Доктор Гаррет кивнула, блеснув глазами:

— Вы весьма бдительны, юная леди. Да, конечно же, такое могло быть. Но не было. Со временем учишься видеть разницу. Я не обнаружила в нем злобы, лишь участие и любовь. Эйнджел — тебя ведь зовут Эйнджел, не так ли? — твой муж просит у тебя прощения за свои чувства к Кирстен. Он знает, что это несправедливо по отношению к тебе. Но он думает что ты поймешь.

Я ничего не ответила.

— Я правильно назвала твое имя? — робко спросила меня Рейчел Гаррет.

— Да, — подтвердила я и обратилась к Кирстен: — Дай мне затянуться.

— На, — Кирстен протянула мне сигарету. — Оставь себе. Мне нельзя курить. — Она обратилась к Тиму. — Ну? Пойдем? Я не вижу смысла оставаться здесь. — Она взяла сумочку и пальто.

Тим заплатил доктору Гаррет — я не видела сколько, но это были наличные, а не чек — и вызвал по телефону такси. Десять минут спустя мы ехали вниз по извилистой дороге на холме к дому, где остановились.

Прошло какое–то время, и Тим произнес, скорее самому себе:

— Это была та самая эклога Вергилия, что я читал вам. В тот день.

— Я помню, — отозвалась я.

— Это представляется поразительным совпадением. Вряд ли она могла знать, что она моя любимая. Конечно же, это самая знаменитая из его эклог… Но едва ли это объясняет дело. Никогда прежде не слышал, чтобы ее кто–то цитировал кроме меня. Я как будто слушал собственные мысли, которые мне читали вслух, когда доктор Гаррет перешла на латынь.

И я… Я тоже чувствовала это, осознала я. Тим выразил это превосходно. Превосходно и точно.

— Тим, ты говорил что–нибудь доктору Мейсону о ресторане «Неудача»? — спросила я.

Посмотрев на меня, Тим переспросил:

— Что такое «ресторан «Неудача»»?

— Где мы познакомились, — объяснила Кирстен.

— Нет. Я даже не помню его название. Помню, что было на обед… Я заказывал морские ушки.

— Ты говорил кому–нибудь, — продолжала я, — кому угодно, когда–либо, где–либо о Фреде Хилле?

— Я не знаю никого с таким именем. Извини. — Он устало потер глаза.

— Они читают твои мысли, — сказала Кирстен. — Вот откуда они берут все это. Она знала, что у меня плохо со здоровьем. Она знает, что я беспокоюсь о пятне в легких.

— О каком пятне? — удивилась я. Я слышала об этом впервые. — Ты согласилась на дополнительное обследование?

Кирстен промолчала, и за нее ответил Тим:

— У нее появилось пятно. Несколько недель назад. Это был обычный рентген. Они не думают, что это что–то значит.

— Это значит, что я умру, — отозвалась Кирстен резко, с нескрываемой злобой. — Вы слышали ее, эту старую суку?

— Убей спартанских гонцов, — сказала я.

Кирстен с яростью накинулась на меня:

— Это одно из твоих высказываний, которым ты научилась в Беркли?

— Пожалуйста, — тихо попросил Тим.

— Это не ее вина. — настаивала я.

— Мы заплатили сотню долларов, чтобы услышать, что оба умрем, — начала Кирстен. — И после этого, согласно тебе, мы должны быть признательны? — Она пристально рассматривала меня с таким выражением лица, которое произвело на меня впечатление психотической злобы, превосходившей все, что я когда–либо видела в ней или ком–то другом. — Ты–то в порядке. Она не сказала, что с тобой что–нибудь случится, ты, п***да. Ты, маленькая п***да из Беркли, у тебя все прекрасно. Я умру, а ты получишь Тима целиком себе, с мертвым Джеффом, а теперь и со мной. Я думаю, это ты подстроила. Ты здесь замешана, черт бы тебя подрал!

Вытянув руку, она замахнулась на меня. Там, на заднем сиденье такси, она попыталась ударить меня. Я в ужасе отпрянула.

Схватив ее обеими руками, Тим прижал ее к дверце такси.

— Если я еще раз услышу от тебя это слово, ты уйдешь из моей жизни навсегда!

— Ты, член, — парировала Кирстен.

После этого мы ехали в тишине, единственным звуком был раздававшийся время от времени из рации водителя голос диспетчера таксомоторной компании.

— Давайте где–нибудь выпьем, — предложила Кирстен, когда мы добрались до дома. — Я не хочу иметь дело с этими ужасными бесцветными личностями. Я просто не могу. Я хочу походить по магазинам. — Она обратилась к Тиму. — Мы тебя отпускаем. Эйнджел и я пойдем по магазинам. Я и вправду ничего больше не могу сегодня.

— У меня нет желания ходить по магазинам прямо сейчас, — возразила я.

— Пожалуйста, — требовательным тоном попросила Кирстен.

Тим сказал мне мягко:

— Сделай нам обоим одолжение. — Он открыл дверцу такси.

— Ладно, — согласилась я.