ВАЛИС. Трилогия

– Вы будете лежать в анабиозе, пока не найдутся подходящие доноры, чьи органы можно будет использовать. Очередь не слишком большая, так что это займёт что–нибудь вроде месяца. Конкретный срок…

– Моя жена.

– Ваша жена умерла. Длительное прекращение мозговой активности. В её случае нам пришлось отказаться от анабиоза, он был бы абсолютно бесполезен.

– Ребёнок.

– Зародыш жив, – сказал доктор Поуп. – Очень вовремя подъехал дядя вашей жены, мистер Тейт. Он и взял на себя всю юридическую ответственность. Мы извлекли эмбрион из её тела и поместили в синтематку. Согласно всем нашим тестам, он ничуть не пострадал, что похоже на чудо.

Самое верное слово, мрачно подумал Херб Ашер.

– Ваша жена хотела назвать его Эммануилом, – сказал доктор Поуп.

– Я знаю.

Так, значит, думал, теряя сознание, Ашер, планы Яха не были полностью сорваны. Ях не потерпел полного поражения, какая–то надежда осталась.

Но не слишком большая.

– Велиал, – прошептал он, едва шевеля губами.

– Простите? – Доктор Поуп наклонился к нему поближе. – Велиал? Это кто–то, с кем вы хотели бы связаться? Кто–то, кого нужно поставить в известность?

– Он знает, – прошептал Херб Ашер.

– Что–то там пошло сикось–накось, – сказал Главный Прелат Христианско–Исламской Церкви Верховному Прокуратору Научной Легации. – Они проникли сквозь иммиграционный контроль.

– Куда они направились? Должны же они были куда–то направиться.

– Элиас Тейт испарился ещё до таможенного досмотра, мы не имеем ни малейшего представления, где он. А что касается Ашеров… – Кардинал замялся. – Есть свидетели, что они сели в такси и улетели. Простите, но так уж вышло.

– Ничего, – ободрил его Булковский, – мы их найдём.

– С Божьей помощью, – сказал кардинал и перекрестился; Булковский последовал его примеру.

– Велико могущество Князя зла, – сказал Булковский.

– Да, – кивнул кардинал. – Против него мы и боремся.

– Но в конечном итоге он будет разгромлен.

– Да, несомненно. А сейчас я удалюсь в часовню. Молиться. Советую и вам сделать то же самое.

Булковский смотрел на кардинала, скептически приподняв бровь. Выражение его лица было трудно понять.

ГЛАВА 10

Придя в сознание, Херб Ашер услышал ошеломляющие новости. Он провёл в криостате не недели, а долгие годы. Врачи не могли толком объяснить. почему на получение новой селезёнки и прочей требухи потребовалось так много времени. Непреодолимые обстоятельства, говорили они. Юридическая волокита.

– А как там Эммануил? – поинтересовался Ашер.

– Кто–то проник в больницу и изъял вашего сына из синтематки, – сказал доктор Поуп, успевший за это время постареть, поседеть и стать ещё более импозантным.

– Когда?

– Почти сразу. Согласно нашим записям, зародыш пролежал в синтематке всего один день.

– Вам известно, кто это сделал?

– По материалам видеомониторинга – синтематки находятся под постоянным наблюдением, – это был бородатый старик. Довольно безумного вида, – добавил доктор Поуп после небольшой паузы. – Глядя в лицо фактам, вы должны быть готовы к тому, что скорее всего ваш сын умер, умер десять лет назад, либо по естественным причинам, вернее сказать, потому что был извлечён из синтематки… либо в результате действий этого бородатого старика. То есть смерть его была либо случайной, либо преднамеренной. Полиция так и не нашла никаких концов. Я очень вам сочувствую.

Элиас Тейт, сказал себе Ашер. Утащил Эммануила к какое–нибудь безопасное место. Он закрыл глаза, стараясь не выказать переполнявшую его радость.

– А как вы себя чувствуете? – спросил доктор Поуп.

– Мне всё время что–то снилось. Вот уж не думал, что в криогенном анабиозе человек сохраняет сознание.

– Вы были без сознания.

– Мне раз за разом снилась моя жена. – Ашер почувствовал, как над ним нависла горчайшая скорбь, а потом она обрушилась на него, наполнив страданием каждую его клетку. – Все мои сны были связаны с ней. Перед тем, как мы встретились, когда мы с ней встретились. Полёт на Землю. Всякие мелочи. Масса испорченной еды… Она была очень неловкая.

– Но у вас остался сын.

– Да, – кивнул Ашер, начинавший уже задумываться, как ему найти Элиаса и Эммануила. А никак, решил он в конце концов, они сами меня найдут.

Он провалялся в больнице ещё месяц, проходя восстановительную терапию и набираясь сил, а затем холодным мартовским утром был признан здоровым и выписан. С чемоданчиком в руке он спустился по ступенькам главного входа; он ещё плохо держался на ногах, боялся всего вокруг, но был рад обретённой свободе. Находясь в больнице, он всё время ждал, что вот–вот нагрянут полицейские и загребут его. Они так и не появились, он не понимал – почему. Стоя в уличной сутолоке, пытаясь отловить свободное такси, он обратил внимание на престарелого нищего, побиравшегося неподалёку – очень старого, очень седого, высокого мужчину в замусоленной одежде. В руках у старика была миска для подаяний.

– Элиас, – сказал Херб Ашер. Подойдя поближе, он начал с нежностью разглядывать старого друга. Оба они молчали, а затем Элиас сказал:

– Здравствуй, Херберт.