Валис. Трилогия

– Мне бы хотелось уйти, я плохо себя чувствую. Ты не против?

– Я бы предпочёл остаться.

Райбис отпила микроскопическую дозу своего коктейля.

– Шумно очень, – пожаловалась она; Ашер не столько услышал эти слова, сколько прочитал по губам.

– Почти девять, – сказал он, взглянув на часы. – Её первый номер назначен на девять.

– А кто она такая? – спросила Райбис.

– Молодая начинающая певица, – сказал Херб Ашер. – Она адаптировала лютневые тексты Джона Дауленда для…

– А кто такой Джон Дауленд? Я никогда о нём не слышала.

– Англия, конец XVI. Линда Фокс модернизировала его лютневые песни; он был первым композитором, писавшим для одного голоса. До него всегда пели вместе как минимум четыре человека… Старая мадригальная форма. Я не могу толком объяснить, это нужно слышать.

– Если эта певица настолько хороша, почему она не на телевидении? – спросила Райбис.

– Ещё будет, – заверил её Херб. Зажглись софиты. Три музыканта запрыгнули на сцену и начали возиться с аппаратурой. У всех у них были акустические лютни.

Чья–то рука тронула Ашера за плечо.

– Привет.

Вскинув глаза, Ашер увидел незнакомую молодую женщину. А вот она, подумал он, меня знает. Или обозналась.

– Простите… – начал он.

– Можно я сяду. – Женщина, очень симпатичная, одетая в футболку с цветочками и джинсы, с объёмистой сумкой через плечо, отодвинула стул и села рядом с ним. – Садись, Манни, – сказала она маленькому мальчику, неловко застывшему в шаге от стола.

Какой очаровательный ребёнок, подумал Херб Ашер. Только как он попал в этот клуб? Ведь сюда не пускают несовершеннолетних.

– Это твои друзья? – спросила Райбис.

– Херб ни разу после колледжа меня не видел, – объяснила симпатичная темноволосая незнакомка. – Ну, как жизнь, Херб? Неужели меня так трудно узнать?

Она протянула ему руку, и уже через мгновение, обмениваясь с ней рукопожатием, он её узнал. Они действительно учились в одном колледже, на физмате.

– Зина! – обрадовался он. – Зина Паллас.

– А это мой младший брат. – Зина заметила, что мальчик всё ещё продолжает стоять, и жестом велела ему сесть. – Манни. Манни Паллас. Херб ну ни капельки не изменился, – повернулась она к Райбис. – Я узнала его с первого взгляда. Вы пришли сюда из–за Линды Фокс? Я никогда её не слышала, но все говорят, что здорово.

– Она прекрасно поёт, – сказал Херб, радуясь неожиданной поддержке.

– Здравствуйте, мистер Ашер, – сказал мальчик.

– Рад с тобой познакомиться, Манни. – Он протянул мальчику руку. – А это моя жена, Райбис.

– Так, значит, вы с ней женаты, – резюмировала Зина. – Ничего, если я закурю? – Не дожидаясь ответа, она чиркнула зажигалкой. – Всё пытаюсь бросить, но как только бросаю, начинаю есть, есть, есть, есть, и меня разносит как корову.

– А это сумка что, из настоящей кожи? – заинтересовалась Райбис.

– Да. – Зина передала ей свою сумку.

– Я никогда ещё не видела кожаную сумку, – восхитилась Райбис.

– Вот она, – сказал Херб Ашер. На сцене появилась Линда Фокс, зрители зааплодировали

– Она похожа на официантку из пиццерии, – сказала Райбис.

– Если эта девочка хочет чего–то добиться, ей нужно сбросить энное количество килограммов, – сказала Зина, забирая назад свою сумку. – В общем–то, она выглядит ничего, вот только…

– Что это ты вдруг насчёт её килограммов? – раздражённо вскинулся Ашер.

И тут заговорил мальчик, Манни:

– Херберт, Херберт.

– Что?

Ашер наклонился к мальчику, решив, что чего–то недослышал.

– Вспомни, – сказал мальчик.

В полном недоумении он собрался было спросить «что вспомнить?», но тут Линда Фокс взяла микрофон, полузакрыла глаза и начала петь. У молодой певицы было круглое лицо и намечался второй подбородок, однако она имела законное право гордиться своей нежной кожей и, что ещё важнее, потрясающе длинными ресницами, мелькавшими то вверх, то вниз – эти ресницы буквально заворожили Ашера. На Линде было платье с головокружительно смелым вырезом; даже отсюда, издалека, он видел очертания её сосков.

Преследовать? О милости просить?

Доказывать словами? Или делом?

Искать в любви земной восторгов неземных,

Забыв, что неземная отлетела?

– Я уже слышала эту песню, меня от неё тошнит, – сказала вполголоса Райбис.

Люди за соседними столиками зашикали, призывая её к тишине.

– Правда в другом исполнении, – продолжила Райбис. – Хоть бы что–нибудь оригинальное подобрала. – Теперь она говорила потише, но всё тем же недовольным голосом.

– Да ты же никогда не слышала «Преследовать», – сказал Херб Ашер, когда песня закончилась и слушатели захлопали. – Кроме Линды Фокс, её никто не поёт.

– Тебе лишь бы поглазеть на голые титьки, – отмахнулась Райбис.

– Мистер Ашер, – заговорил мальчик, – я хочу в уборную. Проводите меня, пожалуйста.

– Сейчас? – ужаснулся Ашер. – А ты не мог бы немного потерпеть?

– Сейчас, мистер Ашер, – сказал мальчик.

Ашер неохотно встал и повёл Манни сквозь лабиринт столиков в дальний конец зала. Но прежде чем они вошли в мужской туалет, мальчик остановил его, сказав:

– Отсюда её лучше видно.

И правда, теперь он был гораздо ближе к сцене. Они с мальчиком стояли и слушали, как Линда Фокс поёт «Не лейте слёзы, родники».