Читаем Валиханов полностью

Лет двенадцать назад молодой казачий офицер Абакумов сопровождал в поездках по Семиречью путешественника Григория Силыча Карелина и сделался с тех пор страстным коллекционером орнитологических, энтомологических и ботанических материалов, начал переписываться с русскими и иностранными натуралистами. Теперь полковник с гордостью произносил латинские наименования, в которых значилось: «abacumovi». Лазутчики, прибывшие из-за гор, могли подолгу околачиваться в крепости, пока господин Абакумов возвратится с Алакуля, гордый тем, что добыл еще несколько редчайших экземпляров птиц, гадов и жуков.

Из Капала Гасфорт направился в укрепление Верное. По пути все чаще попадались пашни, в арыках струилась вода, полуголые люди, черные от солнца и грязи, заплескивали лопатами воду из арыков на свои посевы. Курьер, нагнавший губернаторское кочевье, привез два неприятнейших известия. В Чугучаке взбунтовавшаяся толпа сожгла русскую факторию. А на другом краю России пал Севастополь. Ощущалась какая-то тревожная связь между двумя неравными по значению событиями. По аулам киргизского рода бугу, недавно принявшего русское подданство, прокатился панический слух, будто рогатая мать-олениха покидает места, оскверненные приходом неверных. Испуг матери-оленихи выглядел довольно странным, если вспомнить, что легенда о происхождении бугинцев от рогатой матери не имела никакого отношения к мусульманской вере, исповедовавшей ненависть к неверным, совершенно несвойственную ни казахам, ни киргизам.

Чокан записал легенду о матери-оленихе. Два охотника — Карамурза и Асан — нашли в горах девушку с рогами и мальчика. Они убили мальчика, и тогда девушка сказала: «Да не будет у вас рода, вы лишили меня моего». Охотники привели рогатую девушку к родоправителю Мурзакулу, который отдал ее в жены своему внуку, и она родила двух сыновей. С тех пор род, пошедший от рогатой матери, стал называться бугу, что значит «олень». Бугинцы чтят память Муиз-ана — рогатой матери, — принося ежегодно жертвоприношения на Иссык-Куле, где, по поверьям, до сих пор живет ее дух.

Вот там-то, на святом месте, как рассказывали в аулах, один пастух недавно увидел белую женщину, сидящую на камне. Пастух хотел подойти к ней, но она тут же скрылась в разверзшейся пещере. Камни вновь сомкнулись, и пастух тщетно пытался их отодвинуть. Он начал молиться и призывать Муиз-ана. Наконец из пещеры послышался голос. Рогатая мать стала жаловаться на приход русских и объявила, что покидает берега любимого Иссык-Куля. Утверждали, будто она указала точно, что направится в Коканд и Бухару.

Направление, избранное Муиз-ана, открыло Чокану, кто и зачем распространяет новый вариант старинной легенды.

— Намерен ли род бугу последовать за матерью-оленихой? — спросил он султана Старшего жуза полковника Тезека Нуралина, весьма заинтересованного в знакомстве с адъютантом генерал-губернатора.

Султан Тезек был примерно вдвое старше Чокана. Лицо типичного чингизида, колоссальное честолюбие, а оно, как знал Чокан, — великий двигатель казахского родоначальника.

— Бугу не собираются уходить, они хотят искать защиты у русских… — доверительно выкладывал Тезек. — У бугу война с сарыбагышами, у сарыбагышей с дулатами, у дулатов с нами, с албанами.

Приехав в гости к Тезеку, Валиханов переместился на полвека назад. В юрте султана висели на жердях кровавые куски баранины, и ничего не было из привычных для Чокана с детства предметов европейского комфорта. Картину прошлого являли для Чокана и тюленгуты Тезека. Не слуги, как у султанов Среднего жуза, а самые настоящие воины-дружинники. Старший жуз еще не вышел из эпохи межродовых распрей. Тезек не стеснялся посылать своих безотказных тюленгутов на старинный степной промысел — на барымту. А когда известный в Семиречье акын Суюмбай пришел к Тезеку и бросил ему в лицо гневную песню, клеймя за грабежи, султан албапов приказал связать акына и примерно наказать. Впрочем, вскоре Тезек и Суюмбай примирились. Ведь султан албанов тоже считался искусным импровизатором.

Чокан знал, что в последнее время русское начальство придерживается по отношению к Тезеку двойственной политики: одной рукой гладит, а другой грозит.

— Ненадежные султаны больше получают от русских, — посмеиваясь, говорил Тезек.

В беседах с Тезеком Чокану пригодился весь полученный с детства опыт восточной дипломатии. И не исключено, что он ездил вместе с султаном албанов — по поручению Гасфорта или без оного — в аулы, кочующие по территории, издавна принадлежавшей Старшему жузу, по находившейся под властью Коканда. И возможно, отправляясь вместе с Тезеком, корнет Валиханов сменил мундир на одежду казахского султана. В кашгарских записях Чокана есть упоминание, что он опасался людей, видевших его в Коканде. Одпако биографы Валиханова до сих пор еще не установили, когда именно он совершил свою первую поездку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии