Валет Бубен

– Так вот насчет истории в Летнем саду. Мы там гуляли вчетвером – две студенточки и два студента. Я с Ленкой Бородиной и этот со своим корешом, не помню, как его звали. То ли Шамиль, то ли еще как-то. Ну, трахались с ними в полный рост, пиво трескали, все, как положено в счастливые студенческие годы. Эти джигиты втирали нам, какие у них в восточных странах мужественные мужчины, какие они смелые и бесстрашные, и тут подваливают к нам два обычных уличных баклана. Ну, там – дай закурить, а что за девочки с вами, короче – начинают создавать проблемы. Так эти два героя, сказали, что только что с нами познакомились, и быстренько ушли. Закончилось все тем, что мне выбили зуб, потому что я сопротивлялась, а Ленку просто изнасиловали во все дыры. На следующий день она обожралась транквилизаторов и чуть не умерла. Ее откачали, но она была в коме больше допустимого времени и вот уже одиннадцать лет лежит, как живое бревно, и ничего не соображает. Ходит под себя и все такое. Короче – превратилась в овощ.

Наташа взглянула на корчившегося у ее ног Ахмада сказала ему:

– Посмотри на меня, ублюдок!

Ахмад поднял на Наташу взгляд, полный боли, страха и ненависти, и она, плюнув ему в лицо, сказала:

– Сейчас тебя посадят на кол, а потом зашьют в свиную шкуру и бросят псам. Нравится такая перспектива?

Ахмад молчал.

– Нечего сказать? Правильно, молчи лучше, а то с тобой поступят, как в том фильме, который ты Знахарю показывал.

Выстрелы, время от времени раздававшиеся в отдалении, смолкли, и Наташа, повернувшись к Знахарю, сказала ему:

– Смотри за поляной, а я пока устраню ловушку. Пульт положи в сторонку на всякий случай.

И она занялась висящим на Алеше взрывным устройством.

Знахарь осторожно положил опасную игрушку на бетонный блок и стал прислушиваться и присматриваться к тому, что происходило вокруг.

В это время охранявший Знахаря браток, которого от верной гибели спас бронежилет, с кряхтением и руганью поднялся с земли и простонал:

– Ну, бля, будто конь лягнул! Наверняка ребра сломаны. Ох, бля, больно-то как!

– Зато живой, – сказал Знахарь. – Смотри по сторонам, неизвестно еще, кто там в развалинах прячется.

И тут из-за развалин послышался голос Бурлака:

– Эй, Знахарь, не стреляй, свои!

Знахарь направил в ту сторону ствол и ответил:

– Давай, я жду.

Из-за полуразрушенной трансформаторной будки показались Бурлак и еще трое братков, которых Знахарь до этой минуты не видел. Видимо, Бурлак решил подстраховаться, и это дало свои результаты.

– Ну что у вас там? – спросил Знахарь.

– У нас все в ажуре. Еще двое арабов и трое федералов. Мы с ними сыграли в ковбоев и выиграли.

Тут он увидел лежавшего на земле мертвого братка, смотревшего в небо открытыми неподвижными глазами, и сказал:

– Эх, бля, жалко Серегу! Вчера у него день рождения был, двадцать четыре стукнуло…

Знахарь с сожалением развел руками.

– Ну все, можешь снимать, – сказала Наташа Алеше.

Все посмотрели на них и увидели, что Алеша стягивает с себя переплетение ремней и проводов, а Наташа стоит рядом, вертя в руке какую-то блестящую штучку.

– Что там было? – спросил Знахарь.

Наташа пренебрежительно поморщилась и ответила:

– А-а… так, для школьников. Ну, чтобы понятнее было, вроде того, как мина ставится на неизвле-каемость.

– Понятно… – протянул Знахарь.

Взглянув на валявшегося на земле Ахмада, он сказал:

– Ну, вставай, герой джихада, будем решать, что с тобой делать.

Ахмад поднялся. Все лицо у него было в крови, глаза блуждали, и ничем он не напоминал теперь того уверенного и сильного человека, который не так давно диктовал Знахарю условия и чувствовал себя хозяином положения.

– Это он Серегу? – медленно спросил Бурлак. Знахарь посмотрел на съежившегося террориста и, усмехнувшись, сказал:

– Ты только не спеши его убивать. Да, это он. Я думаю, что нужно выбрать ему казнь из тех, что у них приняты. Пусть на своей шкуре попробует.

Вдруг раздался выстрел, и Ахмад упал с простреленной головой.

Все резко дернулись, схватившись за стволы, а Наташа, которая только что спасла Ахмада от страшных мучений, сунула пистолет в кобуру и сказала:

– Скажите мне спасибо, что я не позволила вам стать такими же, как они.

Бурлак неколько секунд сверлил ее бешеным взглядом, потом его лицо смягчилось и он бросил:

– Ладно… Забыли.

Наташа тем временем огляделась и, заметив полузасыпанную мусором крышку люка, сказала:

– Откройте-ка ее кто-нибудь.

Бурлак сделал жест, и двое братков, разбросав ногами мусор, поддели крышку люка какой-то ржавой железякой и откинули ее в строну.

Заглянув туда, Наташа внимательно осмотрела снятое с Алеши взрывное устройство и бросила его в люк.

– А теперь всех мертвяков туда же. Мы их сейчас так похороним, что сам апостол Петр не разберет, чьи где ноги и головы.

Мертвяков набралось девять штук: Губанов с тремя подручными, которые прятались в развалинах, но, как оказалось, прятались плохо, и Ахмад со своими четырьмя джигитами.

Серега, погибший от пули Ахмада, естественно, не входил в эту холодную компанию. Его ждали нормальные похороны с отпеванием и прочими ритуальными действиями.