Валет Бубен

– Меня зовут Виктор Сергеевич. Я помощник российского консула. Вы можете сделать заявление, и я в соответствии со своим долгом позабочусь о том, чтобы оно было рассмотрено в соответствующем порядке.

К заявлениям Крот готов не был, поэтому он просто спросил:

– А сколько здесь дают за наркотики?

Виктор Сергеевич поднял брови, посмотрел на Крота и ответил:

– Если бы это было местное зелье, то не так много, но все равно достаточно. Но поскольку у вас нашли колумбийский кокаин, а это уже контрабанда, то по новым законам – от тридцати лет до пожизненного.

Крот был крепким парнем, не боялся ни ножа, ни ствола, но при этих словах у него в глазах потемнело, и он повалился со стула, сильно ударившись головой о цементный пол.

Помощник консула спокойно посмотрел на него, затем встал, подошел к двери и, открыв ее, пригласил охранника. Тот вошел и, увидев лежащего в обмороке Крота, ухмыльнулся и посмотрел на Виктора Сергеевича. Помощник консула пожал плечами и вышел.

А охранник занял прежнее место у двери и стал ждать, когда Крот придет в себя.

* * *

Знахарь стоял у зеркального окна и наблюдал, как бравые полицейские при поддержке вооруженных сил Арабской Республики Египет одерживают верх над четырьмя опешившими и не ожидавшими такого коварства русскими бандитами. Захват длился секунд десять, затем пленников побросали в кузов грузовика, и торжествующие победители удалились с добычей.

Испытав некоторое облегчение, Знахарь посмотрел туда, где под полосатым тентом сидели Наташа, Губанов и трое спецов. Вся компания выглядела так, как если бы произошедшее ни в коей мере не касалось их. Наташа, откинувшись на спинку пластикового стула, поднесла к губам запотевший стакан с соком, спецы склонились над столом, как трое алкоголиков, решавших жизненно важный вопрос – пить или не пить, и только Губанов смотрел в ту сторону, куда уехал грузовик, с выражением нескрываемого удовлетворения.

Знахарь тоже был доволен, что конкретных братков повязали и увезли. Но удовлетворение он испытывал не только оттого, что исчезла часть препятствий, мешавших ему выполнить нелегкую миссию. Знахарь был рад, что опасные люди перестали быть опасны. И не только для него, а вообще, для всех остальных. Эти мысли вступали в серьезное противоречие с образом жизни самого Знахаря, с теми правилами, которых он придерживался в последнее время, и он в который раз вспомнил слова Дяди Паши о том, что он – неправильный вор.

Да черт с ним, подумал, вдруг разозлившись, Знахарь, неправильный, и ладно. Надоело думать о том, как другие оценивают твои поступки и мысли. Плевать на Дядю Пашу, плевать на питерскую братву, плевать на дурацкий закон, на ментов, на ФСБ, на все плевать. Надо просто делать то, что хочется, и пошли они все куда подальше! Одни говорят – ты неправильный гражданин, другие – неправильный вор, всем чего-то нужно. А чего им нужно – понятно. Каждый хочет стать твоим хозяином, дорогой Знахарь, каждый хочет, чтобы ты жил по его правилам, и каждый в конечном счете хочет подчинить тебя себе. Им мало привести свою жизнь в соответствие со своим убогим представлением о том, как все должно быть, они хотят и других нагнуть таким же уродским способом, и тогда в этом они обретут силу. Они скажут – нас много, значит, мы правы. А вот хрена им всем, большевикам поганым, подумал Знахарь и снова посмотрел на сидевшего за шатким столиком Губанова.

Губанов же смотрел на Знахаря. Точнее, не на Знахаря, он не мог его видеть, потому что стекла в банке были зеркальные, а в сторону Знахаря, как бы говоря ему – ты знаешь, что я сейчас смотрю туда, где ты стоишь. Так что давай, шевели жопой, пора действовать.

А действовать и в самом деле было пора.

И тут Знахарь почувствовал, что не может сопротивляться одному маленькому желанию, вдруг возникшему у него. Возможно, это было баловство, возможно, внутренняя необходимость…

Он вынул из кармана трубку и набрал Наташин номер.

– Ну что там у тебя? – услышал он ее голос.

– Да у меня-то все нормально. Скажи Губанову, чтобы он отправил своих орлов погулять, и сама отойди в сторонку. Я хочу с ним поговорить. И еще скажи ему, чтобы без глупостей. Если что – мне терять нечего, грохну его, не задумываясь. Так и передай.

– Хорошо, – ответила Наташа, ничуть не удивившись.

Знахарь видел, как она убрала трубку в карман и, повернувшись к Губанову, начала говорить. На лице Губанова появилось легкое удивление, затем он обернулся к сидевшим за соседним столиком спецам, и те, дружно встав, удалились. Наташа же перешла через дорогу и села за тот самый столик, где несколько минут назад сидел Знахарь.

Губанов остался один.