Валет Бубен

– И еще раз говорю – деньги, которые я трачу, мои. Не общак, а мои. Собственные. Я принес в кассу тридцать миллионов американских долларов, и если ты, Стилет, докажешь мне, что за последние пятьдесят лет кто-нибудь приносил хотя бы вполовину меньше, я отдам лично тебе все, что у меня есть. Все до копеечки. Понял?

-Мне твоих денег не нужно, – буркнул Стилет.

Весь его план прессования Знахаря позорно провалился, и теперь он судорожно искал выход из сложившегося неприятного положения.

– Конечно, не нужно, – засмеялся Знахарь, – у тебя своих хоть жопой ешь!

Он посмотрел на Сашу Сухумского и сказал:

– Тебе тоже не нужно, насколько мне известно. Лысогор заржал и жизнерадостно заявил:

– Знахарь, мне нужно! Я бедный!У меня фазен-дов нету.

Знахарь посмотрел на него и, тоже засмеявшись, ответил:

– Твое счастье, что нету. А вот мне интересно еще кое-что. И коронация моя была втихую, и сходняк этот тоже какой-то жидкий… Что бы это значило? Не скажешь, Стилет? А может ты, скажешь, Дядя Паша?

И Знахарь посмотрел на уральского воротилу.

Дядя Паша ответил ему спокойно:

– Я потом скажу.

Похоже было, что он уже принял для себя какое-то решение и теперь ждал, когда утихнут страсти. Знахарь отметил это и слегка насторожился, но продолжил излагать свои мысли вслух:

– И вот что еще интересно! Почему же это у вас все на бабки сводится? Ну, мало принес – это понятно. Неси, значит, еще. А брата своего названого спас, закон вроде как нарушил – опять денег давай! Не наказание какое-то, не шпагу над головой ломать, потому что воровскую честь потерял, а опять – деньги! Вот этого я уже не понимаю. Хотя, в общем-то, понимаю. Очень даже хорошо понимаю. Вы, как гаишники позорные, кроме денег, ни о чем другом думать не можете. А еще интересно то, что коронация моя, как ты, Стилет, сказал однажды, левая была, ненастоящая. И я, стало быть, не настоящий вор в законе, а так – дурилка картонная. Может быть. Я не возражаю. Вам всем просто деньги мои понравились. И против этого тоже не возражаю. Но получается, что и сходняк этот – тоже левый. И просто свора из четырех человек хочет ободрать шкуру с пятого. Что – не так?

Молчание.

-А кто общакукрал? – снова влез Татарин.

Дядя Паша не выдержал и засмеялся.

За ним засмеялись все остальные, и напряженность, достигшая опасной черты, несколько уменьшилась.

–  Забудь ты про этот общак, – сказал Дядя Паша, отсмеявшись и вытерев выступившую слезу, – ну, подставили человека менты, так ведь он оправдался и бабло принес. А вот насчет остального…