Читаем Валерий Харламов полностью

«Игроки-художники, игроки-артисты требуют к себе особого отношения. Отношения, я бы сказал, бережного. Валерий был гордым человеком. Не гордецом, выставляющим напоказ свои регалии, а именно гордым. Справедливые замечания, порой даже резкие, он принимал с достоинством — благо сам прекрасно понимал, что такое хорошо и что такое плохо. Но несправедливости, не только по отношению к себе, не переносил. Потому был особенно раним. Да, да, раним. Несмотря на свою, казалось бы, постоянную веселость, общительность, он порой уходил в себя. И возвращал его к жизни — здесь без высокого слога не обойтись — именно хоккей», — похожие слова о Валерии Харламове сказал и Борис Кулагин, знавший его 19 из 33 лет жизни хоккеиста.93

«На мой взгляд, феномен Харламова состоит в совокупности человеческих качеств, таланта, мужского начала, харизмы, желания жить и быть лучшим. То, что его и сделало Харламовым. Мне кажется, он не сомневался ни в чем. Кажется, всегда знал, чего хочет. И самое главное: добивался того, чего хочет. Хотя судьба у него была непростая. Приходилось преодолевать, падать и подниматься, и опять падать, и опять подниматься. Он был, как былинный герой, человек, который из рабочей среды сумел пробиться, стать любимцем миллионов и лучшим в своем деле. Он бы не состоялся без веры в себя, без таланта, без трудолюбия, без уникальности. Она тоже, насколько я понимаю, приходит, если ты в это веришь, если этим ты живешь», — констатировал в нашей беседе Вячеслав Фетисов.

«В нем удивительным образом сочетались неистовость в достижении цели и попытки всё, ну абсолютно всё делать красиво. И на фоне столь ярких игроков и тяжелейших испытаний с самолюбивыми родоначальниками хоккея хоккейная сила Валерия Харламова выросла еще во сто крат. Он был одним из тех, кто мастерством и характером своим подтвердил мое жизненное убеждение — возможности человека поистине беспредельны. При выдающихся способностях он отдавал себя всего без остатка, не принимая во внимание никаких расчетов кроме одного-единственного — расчета на красивую победную игру, — вспоминал заядлый хоккейный болельщик, ныне покойный, академик Станислав Шаталин, который, несмотря на любовь с детских лет к «Спартаку», восторгался игрой Харламова. — Кто-то сказал, что Сократ создал философию. Аристотель — науку. Несомненно, Харламов — один из создателей хоккея. Как Валерий убедительно доказал, для этого вовсе не обязательно стоять у истоков. На любой стадии развития можно сотворить нечто такое, что позволит получить неофициальный, зато вечный титул».94

Кем бы был Валерий Харламов, доживи он до наших дней? Однажды он сам сказал: «Хочу быть детским тренером. Я им должен, они помогли мне вернуться на лед». Владислав Третьяк в ответ на подобный вопрос заметил: «Работать тренером команды мастеров Валера, скорее всего, не потянул бы. А вот возиться с детишками — вполне возможно. Добрый, открытый человек он был. Дети к таким людям тянутся». В одном из редких интервью и отец хоккеиста, Борис Сергеевич Харламов, предположил, что если бы его сын был жив, то сейчас, скорее всего, работал бы тренером в детской школе.

«Не хочу врать, не знаю, но я чувствовал, что это его последний сезон. Ушли Михайлов, Петров, а он вроде остался, тут новые пришли ребята, которые могли что-то уже сотворить на льду. Да и возраст Валеры сказывался, ему все труднее было играть как раньше, — отвечал на вопрос о том, стал бы 1981 год последним в карьере хоккеиста и чем он собирался заниматься, Михаил Туманов. — Он сам не раз говорил, чем будет заниматься после окончания карьеры. Это тренерская работа с детьми. Хотели, пророчили, что Валерка будет заниматься детской спортивной школой, научит детей. Он любил детей. Это все знали».

Впрочем, приходилось слышать другое мнение от человека, который также близко общался с ним в последние годы. «Валера не собирался на тренерскую работу и хотел играть еще несколько лет», — признался Георгий Хитаров. Об этом же говорил в беседе и Сергей Наильевич Гимаев.

«Со смертью Харламова мир потерял порядочнейшего человека, а наш хоккей лишился личности, которая всегда могла удивить. Ушла ярчайшая звезда, которая светила в нашем хоккее и озаряла его. Он дал надежду многим молодым игрокам, которые в чем-то недорабатывали, а после общения с Валерой, обретя уверенность, становились настоящими звездами. Он общался с ними, показывал финты, и ребята, глядя на Валеру, понимали, в каком направлении им надо работать», — признавался в беседе Владимир Писаревский.

«Он все время шутил, что уедет поднимать хоккей в Испанию. Это его мечта была. Мы ему говорили: “Валера, как же ты уедешь, ты же офицер?” Он улыбался и отвечал: “Я договорюсь, у меня испанские корни, мне хочется погрузиться в эту атмосферу, я хочу быть полезным на родине моей матери”. Он все время мечтал уехать в Испанию», — вспоминал Вячеслав Фетисов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии