Читаем Валентин Пикуль полностью

Валентин вновь садился за рабочий стол, заступал на «ночную вахту». Из кабинета доносился его смех…

Утро приносило объяснение: всю ночь Валентин перечитывал уже который раз книгу Юрия Никулина «Почти серьёзно» с дарственной надписью — «от клоуна-писате-ля». Эта книга пришлась ему по душе, более того, он был от неё в восхищении…

В субботу, как только проснулась, Пикуль неожиданно заявил:

— Я позвонил Владимиру — знакомому таксисту, на весь день поедем в Венден (так всегда он называл город, ныне именуемый Цесис).

Он любил этот небольшой старинный латышский город. И приезжая в него, обязательно посещал одну маленькую улочку, где старые деревянные дома окнами вросли в землю, вымощенную средневековыми булыжниками. Нищета и убожество пейзажа вызывали у меня какую-то жалость, а на одухотворённом лице Валентина, стоявшего посреди дороги, горели глаза.

— Ты пойми: каменные замки рассыпались, а эти, деревянные, стоят, — объяснял он мне феномен.

По приезде на дачу Пикуль поднялся к себе в кабинет, сел за стол, раскрыл рукопись и, как ни в чём не бывало, стал спокойно продолжать свой роман.

Что случилось? Как назвать этот процесс? Озарение или прозрение?

Одному Богу известно…

Пикуль работал неутомимо даже во сне. Часто вставая после отдыха, он рассказывал, что во сне увидел путь разрешения накануне возникшей проблемы.

Многие читатели, думаю, обращали внимание на тот факт, что Пикуль был большим мастером изображения батальных сцен. Так вот, подготовка к описанию Цусимского боя проходила таким образом: на столе и стульях были расположены многочисленные источники, касающиеся этого трагического события. На полу, на огромнейшем листе бумаги с нанесением береговой линии Валентин, ползая на коленях, передвигал сделанные им бумажные корабли в соответствии с их маневрами во время боя. Иногда возникали неясности, противоречия. Пикуль вновь обращался к историческим свидетельствам, что-то обдумывал, уточнял, приходил к каким-то определённым выводам и… бой продолжался.

Много времени посвятил Пикуль изучению личности одного из главных персонажей романа — Зиновия Петровича Рожественского. Он не принимал официально принятую учёными мужами оценку русского вице-адмирала, а искал свою, основанную на исторических документах, мемуарах и воспоминаниях современников и очевидцев.

У Пикуля на почве правдоискательства почти всегда были конфликты с представителями научного и околонаучного мира.

В советских источниках о Рожественском можно было почерпнуть только то, что он — бездарный флотоводец, погубивший при Цусиме много жизней и русский флот. Валентин Пикуль, наверное, первый русский писатель, который, ознакомившись с дореволюционными материалами, отзывами современников и участников похода, таких как Семёнов, Добротворский (а кто может знать больше и лучше их?), сделал совершенно иные умозаключения.

Он не идеализировал Рожественского. Да, он проиграл сражение, но выбыл из него, будучи тяжело раненным, потому и не мог обеспечить руководство эскадрой в бою. Но как флотоводец вице-адмирал показал себя с самой лучшей стороны — сам факт совершения «разношёрстной» эскадрой (без вспомогательно-обеспечивающих баз) перехода из Балтийского моря на Дальний Восток, что и по сей день считается делом архисложным, говорит о многом.

Можно осуждать ошибки человека, но самого человека из-за них осуждать не следует!

Такую оценку личности Рожественского полностью разделял и Герой Советского Союза адмирал флота Георгий Михайлович Егоров, занимавший в тот период пост начальника Главного штаба и первого заместителя главнокомандующего ВМФ, посетившего Пикуля летом 1980-го.

Валентин приступил к последней части романа — возраст третий. Давно всё было обдумано, проверено, проанализировано, не хватало самого малого — каких-то мельчайших подробностей жизни и быта начала века, на поиски которых ушло немало времени. В частности, это касалось Одессы, где Владимир Коковцев служил в «Русском обществе пароходства и торговли». Долго пришлось перелистывать и внимательно просматривать путеводители, заметки, периодику, мемуары того времени.

Набрав необходимый материал, Пикуль погрузился в работу, самую ответственную — завершающую, полностью отрешившись от внешнего мира. Чтобы не сбиться с ритма, не выйти из режима, Валентин отказался от любезного приглашения старшего морского начальника Риги контр-адмирала Малькова присутствовать на праздновании Дня ВМФ.

Шёл последний месяц лета. Это чувствовалось и в природе: утренний воздух наполнялся прохладной свежестью, передавая её все раньше и раньше наступающему вечеру.

27 августа, ближе к вечеру, на работу мне позвонил Валентин и сказал магическую, так давно ожидаемую мною фразу: «Поздравь меня. Роман вчерне закончен…»

— Ура! — закричала я, да так, что в кабинет сбежались все сотрудники, чтобы узнать, в чём дело. Не раздумывая, я поспешила домой, чтобы поздравить писателя, на моих глазах совершившего чудо. Чудо — не для него. Чудо — для меня. Потому что для меня это был первый роман Пикуля, а первый — он всегда самый дорогой, самый незабываемый.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии

Все жанры