Читаем Валентин Пикуль полностью

Действительно, у Валентина была не только задумка и мечта, но и большая работа по сбору материала и его изучению для третьего тома «На задворках великой империи». Третью книгу автор хотел назвать «Выстрел справа», о чём свидетельствуют документы архива. Почему писатель не осуществил давнюю мечту? На это была своя причина, и она довольно веская: наряду с князем Мышецким, главной исторической личностью, автор хотел показать Петра Аркадьевича Столыпина, премьер-министра Российской империи, умнейшего и образованнейшего человека своего времени. Валентин Пикуль был влюблён в этого человека и его деяния. Но в годы, когда создавался роман, писать о Столыпине можно было только как о реакционере. Да и в последующие годы, когда П. А. Столыпин оказался в числе литературных героев Пикуля, заслуги его приходилось «урезать».

В беседе с журналистом Пикуль объяснил причину отказа от работы над третьим томом:

«Я внимательно просмотрел учебники, монографии об этом времени. В “Истории партии” есть подраздел “Столыпинская реакция”. И кто же пропустит мою книгу, где одним из главных героев будет П. А. Столыпин — положительный. Именно положительный. Я изучил много первоисточников и понимаю, что сделал и что хотел сделать Столыпин для России. Столыпин ставил вопрос о создании крепких фермерских хозяйств ещё в начале XX века, но этот вопрос не решён и по сей день…

Крепкое фермерское хозяйство и только! Здоровый богатый мужик, окружённый семьёй и забором, — вот мой идеал…

Как современно звучат слова Столыпина в наши дни!»

Думающие о судьбе России писатели, учёные, политические деятели во все времена высоко ценили деятельность и заслуги Столыпина, положившего «национальную идею в зерно политики».

В своих записках В. В. Розанов, в частности, писал:

«На Руси русскому теснее, чем инородцу или иностранцу… Робкая история Руси приучила “своего человека” сторониться, уступать; свободная история, исполненная борьбы, чужих стран, других народностей, приучила тоже “своих людей” не только к крепкому отстаиванию каждой буквы своего “законного права”, но и к переступанию и к захвату чужого права…И это из обычая перешло в кровь. Везде в России производитель — русский, но скупщик не русский, и скупщик оставляет русскому производителю 20 % стоимости сработанной им работы… Судятся русские, но в 80 % его судят и особенно защищают перед судом лица не с русскими именами… В России все места заняты, все работы исполняются людьми, которые умеют хорошо толкаться…

…Значение Столыпина как образца и примера, сохранятся на многие десятилетия: именно как образца этой простоты; вот этой прямоты. Это можно считать завещанием Столыпина… Если парламент у нас будет выражением народного духа и народного образа, то против него не найдётся сильного протеста и даже он станет многим дорог. Это первое условие — народность его. Второе — парламентаризм должен вести постоянно вперёд, он должен быть постоянным улучшением страны и всех дел в ней… (выделено мной. — А. П.). Вот если он полетит на этих двух крыльях, он может лететь долго и далеко, но если изменить хотя бы одно крыло, он упадет…»

Столыпин был убеждённым националистом и сторонником сильной государственной власти, горячий приверженец порядка и законности, просвещённый политик, экономист и юрист, крупный администратор. Он стал неугоден врагам России, вот его и убрали…

Несмотря на безразличие официальной прессы к двухтомнику «На задворках великой империи», можно подвести итог и сделать вывод: роман несёт отпечаток творческой зрелости автора, а это свидетельствует, что писатель нашёл свой своеобразный художественный почерк и сделал новый шаг вперёд по пути совершенствования мастерства.

Вернёмся к нашему главному герою романа и зададим вопрос: какова же дальнейшая судьба князя Мышецкого, так полюбившегося читателям?

В архиве писателя сохранились некоторые отрывки и черновые наброски о деятельности Мышецкого после революции, которые я собрала воедино и подготовила к печати, представив на суд читателей как дополнение ко второму тому романа.

Сколько кровавых тропинок и дорог пришлось истоптать ему после революции!

Два трудных года прослужил Мышецкий на задворках империи, по зёрнышку собирая продовольствие для Красной армии, отбивавшейся на четыре фронта. «Многое не нравилось Мышецкому в новой системе, но он остался верен себе, самой России и народу, который он сильно любил и в величии которого никогда не сомневался». Работал бухгалтером, сидел в тюрьмах, пилил дрова, поэтому, наверное, и не коснулся Мышецкого 37-й год — кому нужен был работяга с пилой?

Не по душе Мышецкому были рвущиеся к власти большевики, обещавшие будущий светлый рай социализма, не убедили его эсеры и анархисты. Он остался до конца патриотом России, честным русским человеком, размышляя:

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии