Вайзер Давидек

– Тихо, тихо, малышка, – шептал М-ский и, продолжая лежать, вынул из рюкзака склянку, после чего ловким движением поместил в нее бабочку. – Наконец-то ты моя, – говорил он ей ласково. – Получишь самую красивую булавочку, прелесть моя, – а когда, поднимаясь с колен, увидел нас, вовсе не смутился, а, наоборот, торжествующе улыбнулся. – Ну как, мальчики, – сказал он, – знаете, что это такое? Нет, к сожалению, это не Раrnassius mnemosyne,это было бы чудо, но и так будет что описать. Не знаете, что это за экземпляр? Это, дорогие мои, Pamassius apollo,сам Parnassius apollo,здесь, на севере, в послеледниковой морене! Совсем пропал в Судетах, живет в Апеннинах и Татрах, да-да, мальчики, ни один ученый не поверил бы, что сам аполлон водится и здесь! А я его нашел. И напишу об этом во «Вселенную»! Гусеница аполлона питается заячьей капустой, а вы хоть знаете, как называется на латыни заячья капуста? Отряд Succulentae,a называется Sedum acre,запомните, мальчики, Sedum acre,что означает «капуста заячья острая»!

Мы стояли разинув рты и глядя на склянку, которая напоминала маленький цилиндр, и видели, как бабочка пытается махать крыльями, но у нее слишком мало места в стеклянной ловушке, и она бьется совершенно как рыба в аквариуме, не понимая, в какую беду попала. Разумеется, М-ский, который пошел своей дорогой, не имел ничего общего с трехцветным взрывом Вайзера. Но, выводя очередную фразу моего сочинения на канцелярской бумаге в клеточку, выводя не спеша, обдумывая каждое слово, я думал о том, что Вайзер иногда напоминал такую бабочку, например когда у него что-то не получалось и он нервничал, прикрывая растерянность излишней жестикуляцией. Да, четвертый взрыв получился неудачным, это было ясно, потому что, когда мы услышали взрыв, нашим глазам явилась обыкновенная серая туча пыли, которая быстро осела, и это было все. Вайзер побежал к месту, где был заложен заряд, и, размахивая руками, как Parnassius apolloкрыльями, вернулся к нам явно обескураженный. «Надо повторить», – сказал он Эльке. И снова мы услышали скрип рычага, сухой щелчок, но на этот раз взрыва не произошло вообще. «Может, провода порвались», – робко предположил Петр, но Вайзер размахался еще больше. «Этого не может быть, – пояснил он, глядя в небо. – Этого никак не может быть, попробуем еще». – И он снова побежал к заряду, и его руки трепыхались не останавливаясь. На этот раз взрыв произошел, но, кроме желтоватого облачка, которое поднялось ненадолго над фонтаном песка, не было ничего. В тот день Вайзер возвращался домой с нами, и я помню, что он не обмолвился ни словом даже с Элькой.