Вайдекр

— Да, — как бы защищаясь, повторила она. — Я пригласила его сюда. Я беспокоилась о нашем мальчике. Сожалею, Гарольд, мне, конечно, следовало рассказать тебе раньше, но я не ожидала, что он приедет. Я написала ему некоторое время назад. Впрочем, я, кажется, рассказывала тебе прежде… — Тут она смешалась и замолчала. Я видела возраставшее раздражение отца, но ответ его прозвучал приветливо, так как на пороге появился худой, одетый во все черное человек и медленно спустился в розовый сад.

— Доктор Ятли! — воскликнул отец с деланной радостью. — Как приятно вас видеть! Какой сюрприз! Я бы обязательно остался дома и встретил вас, если б знал, что вы приедете.

Гость кивнул в ответ и улыбнулся, но у меня создалось впечатление, что передо мной один из самых холодных и проницательных людей в мире. Я присела в реверансе и еще раз искоса на него взглянула. И сразу поняла, что это не был обычный светский визит. Этот человек имел какую-то определенную цель, которая сильно его тревожила. Я заметила, как настороженно смотрит он на отца, и удивилась этому.

Было ясно, что мама и он о чем-то договорились. Она страстно ждала возвращения Гарри домой, чтобы заполнить пустоту в своей жизни. Доктор Ятли, по причинам, которые я пока не могла понять, разделял ее желание, так что поневоле выступал против самого сквайра. Он так же стремился избавиться от Гарри, как мама мечтала заполучить его обратно.

Я спустилась к обеду, одетая в девическое розовое платье и вооруженная строгим запретом не говорить за обедом ни слова, кроме как в ответ на вопросы. Меня посадили напротив мамы. По господствовавшему в нашем доме правилу, отец всегда сидел во главе стола, а гость — на другом его конце, и они вели беседу поверх наших с мамой голов. Мы же, как существа низшие, сидели в молчании.

Было очевидно, что доктор Ятли намерен убедить отца забрать Гарри из школы, его дорогой, привилегированной школы. Хотя при этом он терял несколько сотен фунтов дохода, да и ученик, которого за дополнительную плату нужно было готовить в университет, мог по традиции, отправляясь после окончания школы в обязательное путешествие по Европе, взять с собой одного из преподавателей. Таким образом, доктор Ятли оставался в убытке не меньше, чем на несколько тысяч фунтов. В чем же причина? Что случилось такого, о чем нельзя было прямо сказать моему отцу и отчего доктор Ятли так легко расстается с большими деньгами?

Он был умным человеком, и пока о деле не говорилось ни слова. Гость хвалил ростбиф и вино (я заметила, что к столу подали кларет второго сорта). Было ясно, что он ничего не смыслит в сельском хозяйстве, но он втянул отца в беседу о нововведениях в нашем поместье. Отец оживился, стал более приветливым и даже пригласил доктора Ятли принять участие в охоте в следующем сезоне. Гость по-прежнему оставался холодно вежлив.

Так как отец растаял окончательно и уже велел принести вторую бутылку кларета, мама поторопилась оставить джентльменов одних. Яблочную шарлотку отнесли на кухню нетронутой, к моему великому сожалению, — я была всего лишь четырнадцатилетним ребенком, целый день к тому же проскакавшим на лошади. Но мама неумолимо поднялась из-за стола, и мы вышли из гостиной, сопровождаемые вежливыми поклонами мужчин, оставшихся за вином и беседой.

Лицо мамы светилось радостью, когда она открывала свою рабочую корзинку и передавала мне мою вышивку.

— Твой брат приедет домой, как только окончится семестр, и больше никогда не вернется в эту ужасную школу, если только отец согласится, — возбужденно сказала она.

— Так рано? — я инстинктивно обороняла свои позиции. — Почему? Что он сделал?

— Сделал? — ее глаза смотрели прямо. — Ничего! Что он мог сделать? Его обижали эти ужасные мальчишки! — И она замолчала, выбирая подходящий тон шелка. — Когда он последний раз был дома, ему понадобилось поставить на грудь горчичник, может быть, ты помнишь?

Конечно, я не помнила. Но на всякий случай кивнула.

— Так вот, няня и я заметили синяки на его теле. Его били, Беатрис. Он попросил меня никому не говорить, но чем больше я думала над этим, тем лучше понимала, что его необходимо забрать оттуда. Я написала доктору Ятли, и он ответил, что займется сам этим вопросом. И вот сегодня он сам приехал сюда. — Голос мамы был полон гордости оттого, что она самостоятельно предприняла действия, принесшие результаты, да еще такие драматические. — Он говорит, что Гарри насильно вовлекли в одну из мальчишеских банд, и они в своих играх использовали такие ужасные наказания. Их предводитель, самый худший из них, сын… — она замолчала. — Впрочем, неважно. Так или иначе, этот мальчишка подружился с Гарри, сидел рядом с ним на занятиях, их кровати стояли рядом, а сам дразнил и обижал его весь семестр. Доктор Ятли говорит, что он не может их разлучить, и предлагает, — о, только бы папа согласился! — учить Гарри дома и одновременно знакомить его с управлением поместьем.