Ваятель

Кажется, кто-то из писателей провозгласил, что нет и не может быть искусства без сопротивления материала. То, чем я занимаюсь, по всем существующим канонам является искусством, а материал, с которым я имею дело, вообще из самых неподатливых.

Пластичная масса, над которой я трудился, никак не желала отступать от строжайших инструкций поведения и упорно противилась вторжению. Мембраны грозно сыпали ослепительными искрами, псевдоподии разгневанного шума пытались грубо вытолкать меня из ее организма, но я продолжал натиск, зная, что победа, как всегда, останется за мной. Обозначив стратегически важные пункты, я приказал тканям расти здесь, рассасываться там; мобилизовал меланин и отправил его в поход на кожные покровы, стимулировал железы, вынудил к отступлению лимфоциты… Я сделал наконец все, что хотел - и вынырнул из-под ее кожи во внешний мир.

Солнечный свет резко ударил в глаза. Зажмурившись, я неуклюже отступил от кровати пациентки, и Мэгги пришлось поддержать меня.

- Ой! Что вы со мной сделали? - воскликнула Хана. - У меня под кожей просто мурашки бегают!

- Придется привыкать. Это только начало.

Я направился к выходу, но, чувствуя себя немного виноватым, задержался в дверях.

- Простите, мисс Моррелл, если я был несколько груб…

Девушка даже не услышала меня; прижав ладони к лицу, она пыталась на ощупь определить, что происходит с ее плотью.

* * *

В духоте переполненного шумного ресторана витали густые клубы дыма, спирально завиваясь к потолку. Почти все присутствующие беспрестанно курили, кто табак, кто калифорнийскую синсемилью. В обществе, где любой выпускник Института Бэннекера может излечить вас от рака легких за гонорар, превышающий годовой заработок обычного врача, курение превращается из дурной привычки в один из самых броских символов богатства и высокого общественного статуса.

А мы - Жанин и я - проводили сегодняшний вечер среди подлинных богачей. После утомительного дня в клинике я вдруг почувствовал, что заслужил абсолютно все, что могу себе позволить. То есть клуб «Radix Malum», гордо венчающий Гарлемский пилон: одна лишь панорама, что открывается из окон его ресторана, полностью оправдывает безбожно вздутые цены.

Жанин оживленно болтала, я слушал вполуха, неторопливо прихлебывая неприлично дорогой коктейль.

- …И могу поклясться, эти малыши с каждым днем становятся все умнее и умнее! Так что, скорее всего, возрастной ценз опять будет понижен. Причем очень скоро. Нет, ты можешь представить себе голосующих двенадцатилеток? Помню, когда мы были детьми, весь мир считал, что даже в пятнадцать слишком рано. Как ты думаешь, тут все дело в мнемотропи-нах? Знаешь ли, временами мне стоит огромного труда хотя бы на шаг опережать собственных учеников.

Я пробормотал несколько слов о реверсированной эволюции, возвращающей человеческому детенышу ту самостоятельность, которой большинство млекопитающих обладает с момента рождения. Честно говоря, меня занимал совсем другой вопрос: осмелюсь ли я сегодня ночью удовлетворить свое любопытство касательно Жанин?

Мы познакомились более года назад на вечеринке, устроенной одной из моих клиенток. Не успел я переступить порог, как был сражен. Волной ниспадающие на плечи тяжелые черные волосы, темные глаза, узкое лицо с высокими скулами и крупным носом, а все вместе - сияющая красота, безмерно превосходящая сумму своих составляющих. Ни разу в жизни я не видел таких густых и длинных ресниц.

«Какой гений сотворил это лицо? - сразу же подумал я. - Что за стиль? Он мне совершенно не знаком». И затем пробормотал вслух: «Ты! Циничный ублюдок! А вдруг она настоящая?»

Я напористо подошел к ней - без всякого стыда, со всей наглостью, какую мог позволить себе публично. И невзирая на вызывающую неотесанность и бестактность, я ей понравился. Мы стали любовниками в тот же вечер, упав поверх пальто, наваленных на обширном ложе хозяйской спальни на втором этаже. Я был настолько взволнован и потрясен, что мне и в голову не пришло нырнуть ей под кожу в поисках следов возможных изменений.

Потом я уклонялся от этого совершенно сознательно. Она была мне слишком дорога, и было бы настоящей пыткой узнать, что кто-то чужой манипулировал ее плотью. Но неведение становилось не менее мучительным. Я тряхнул головой и чуть ли не застонал.

- Что-то случилось? - тут же спросила Жанин.

- Нет, ничего. Просто задумался о безумном мире, в котором мы живем. Насколько все было проще лет, скажем, пятьдесят тому назад. Эффект Кирлиана, зачатки обратной биосвязи - вот и все. Никакого тебе чтения тела как книги, ни Боже упаси каких-то переделок…

Она накрыла узкой ладонью мою руку, вяло лежащую на скатерти из натурального льна.

- Раньше я никогда не слышала от тебя таких слов, Джек. Наверное, у тебя был ужасный день. Почему бы нам не поехать домой?

Идея показалось мне недурной, так что мы подозвали официанта (это был, конечно, не робот, а человек - за такие-то деньги), и тот снял с моей кредитки надлежащую сумму, не забыв, разумеется, о собственных чаевых.