Вадим

А Вадим спокойно думал о том, что, придет время, он будет зарабатывать больше, они с Яной поженятся; она еще должна научиться вести хозяйство... "Да, деньги ей буду приносить, а ей предстоит научиться правильно ими распоряжаться... Конечно, сначала будет сложно, она-то привыкла все на себя тратить, а тут питаться надо правильно, технику в дом покупать... Это ей не за шмотками по магазинам бегать, придется одеваться поскромнее... А летом можно на дачу съездить, хотя, конечно, я дачу и сам не люблю. Ну, это еще впереди..." - с такими размеренными мыслями он незаметно провалился в сон. Сон был спокойным и радостным.

Через неделю после возвращения из дома отдыха Вадим пригласил Яну в гости к родителям. По этому поводу в гостиной, она же родительская комната, был накрыт стол. Жареные биточки лоснящейся золотистой горкой возвышались в центре стола. Вокруг, вызывая бурное слюноотделение, красовались маринады и соленья. Хлеб, белым и черным "домино" заполнял хлебницы по углам стола. Жареная картошка, щедро посыпанная зеленью, занимала достойное место рядом с биточками. Тарелочки с разнообразными "нарезками" и салатами с трудом проглядывали сквозь более основательную пищу. Выпивка тоже была простой, но обильной. Матовые запотевшие бутылки "беленькой", с почтением выставленные в центр стола, привлекали взоры, заслонив собою пару скромных бутылок белого болгарского вина, которые явно неуютно чувствовали себя на этом обильном, жирном пиршестве.

Мать Вадима, которую он ласково называл "маманей", с высоты своего значительного роста снисходительно оглядывала хрупкую, почти прозрачную, Яну. В мамане чувствовалась привычка повелевать и оценивать - годы работы заведующей столовой на заводе не прошли даром. А долгое и счастливое для мамани покровительство обожающего ее директора завода, которому маманя частенько сервировала обеденный стол прямо в его рабочем кабинете, сформировало у нее чувство превосходства и снисходительной жалости вот к таким интеллигентным лимитчицам из провинции, которые скорей с голоду помрут, чем будут спать из-за денег с богатым или начальником. Тем большее удовольствие получала она от наглого обвинения этих скромных девчонок во всех смертных грехах, которым подвержена была в недавнем прошлом сама с виду вполне приличная и величавая матрона - маманя.

Стол был накрыт, и гостью с порога пригласили "отобедать". Хорошо хоть, не сказали: "Чем Бог послал".

Маманя села во главе стола, отец Вадима, по-семейному "папаня", сел по левую руку от мамани, а сын с Яной расположились напротив мамани.

Вадим по-хозяйски разлил себе и родителям водочку в маленькие, несколько устаревшие рюмки с маленькими наклейками, подтверждающими, что это настоящий богемский хрусталь.

"Интересно, как они умудрились за столько лет сохранить эти наклейки?" - удивилась Яна, увидев практически родных близнецов тех рюмочек, что стояли в серванте ее родителей и доставались исключительно по праздникам".

А Вадим тем временем специально для своей Календулки открыл бутылочку белого сухого вина и налил его в опять-таки хрустальный бокал Яны. Отец Вадима при этом скривился, словно ему вместо водки предложили валерьянку.

- Ну, мать, выпьем! - некстати высказался он и сразу осекся, наткнувшись на недобрый взгляд жены.

- Давайте выпьем за Яночку, за ее первый, но, надеюсь, не последний приход в наш дом! - делано-радостно улыбнулась она Яне, да так, что даже родной сын не заподозрил маманю в ее полном презрении и моментально вспыхнувшей ненависти к "малолетней простушке", как сходу мысленно окрестила она Календулку.

- За вас! - вежливо ответила Яна, сделав бокалом небольшую дугу, описавшую семейство. Вино было прохладным и мягким, о чем Яна хотела сказать, но случайно перехватила маманин взгляд недовольства и разочарованного сожаления, брошенный на Вадима. Яна поняла, что ее отношения с Вадимом обречены. Сразу словно потухнув изнутри, она уткнулась взглядом в свою пока пустую тарелку, которую Вадим стал наполнять закусками и салатами.

- Вадик, что ты Яночку салатиками кормишь, она и так насквозь светится, - сладким голосом произнесла маманя, с удовольствием хрустнув маленьким огурчиком и попутно блеснула золотой, тоже уже не модной, коронкой. - Положи ей биточек с картошечкой, а то она уже в полуобморочном состоянии от граммульки винца.

Вадим тут же стал "исправлять ошибку", привычно покоряясь маминому голосу.

- За Яну! - радостно поднял папаня вторую рюмку после быстро проглоченного биточка.

- Отец, ты закусывай, закусывай, - недовольно буркнула маманя, быстро наполняя его тарелку жареной картошечкой и салатиком, густо заправленным майонезом. При этом она как бы невзначай переставила блюдо с биточками поближе к Вадиму, куда папане уже было не дотянуться.

- Вадик, ешь биточек, - ласково-жалостливым тоном обратилась она к сыну. - Совсем исхудал с этой своей... работой, - после легкой заминки закончила она фразу.