Вадбольский – 2

— Это не лягушка! Это жаба!

— Да какая разница, — спросил я в недоумении. — Земноводное, двоякодышащее, уростиль на месте, подвздошная кость в порядке… И вообще жабы в болотах не живут.

Павлова отрезала:

— Не живут, а икру метать лезут в болота и озера!.. У лягушек икра комьями, а у жаб лентами!

Я сказал виновато:

— Простите, ваше сиятельство, я не знал, что и вы француженка. И чья икра вкуснее?

Павлову передёрнуло, побледнела, очень уж у неё живое воображение, а жаба в это время наконец перестала рассматривать всех нас, выцелила взглядом Иоланту и могучим прыжком, чего никак не ждал от грузной жабы, взвилась в воздух, пролетела шагов двадцать и гулко ударилась всеми четырьмя лапами о мокрую землю, а следом и белесым пузом.

Земля под нашими ногами чуточку дрогнула и качнулась, грязь из-под лап со смачным чавканьем взлетела выше наших голов.

Павлова вскрикнула виновато:

— Простите, жабы не прыгают, это лягушка!

Я поинтересовался громко:

— Ту би ор нот ту би?

Жаболягушка распахнула огромную пасть, длинный язык выстрелил из глотки быстрее пули и, обхватив Иоланту поперек туловища, потащил в пасть.

— Конечно, би! — прокричала Глориана, сама она подбежала и с силой рубанула лягушку по голове, но остриё меча скользнуло по зелёной шкуре, покрытой толстым слоем слизи. — Ту би, скорее ту би!..

Жаболягушка затащила схваченную липким языком Иоланту в пасть, но закрыть не успела, я бросился вперед и поставил на роговую пластину, заменяющую зубы, меч остриём вверх, а рукоятью вниз.

Чудовище рывком закрыло пасть до половины, но ощутило боль, замотало головой. Меч уже вошел на треть в край верхней челюсти, но пришлось кое-как распахнуть, Иоланту вышвырнуло с таким остервенением, словно лягушка по нечаянности ухватила жука-вонючку.

Сюзанна один за другим кастовала магические шары холода, но жаболягушка почти не обращала на них внимания, хотя, как холоднокровное, должна бы среагировать сразу. Хотя при таких размерах это могла быть млекопитающая лягушка, такую холод только взбодрит.

Я взял по топорику в руки, вздохнул пару раз, чтобы насытить кровь кислородом и с большой силой метнул сразу с обеих рук. Воздух прорезали два сверкающих диска, через мгновение двойной хлопок, лезвия топоров рассекли оба выпуклых глаза чудовища.

— Дальше ваше, — крикнул я Глориане, — у меня второго меча нет.

Она сразу поняла, что монстр ослеп, уже без боязни металась перед ним и рубила с остервенением, словно мясник на соревновании. Сюзанна продолжала бить холодом, догадалась сковывать льдом лапы, Павлова чуть подлечила Иоланту, и та с мечом в руках набросилась то ли на лягушку, то ли на жабу, что сейчас вроде бы уже не олицетворяет добрую милую Францию.

Через полчаса всё было кончено, лягушку изрубили, Павлова долго рылась во внутренностях, но наконец с победным кличем вытащила из черепа тёмный кристалл размером с каштан в кожуре.

— Есть!.. Победа!

— Идем взад? — предположил я.

Глориана одарила меня таким ледяным взглядом, что я отчетливо ощутил как по телу прошла холодная волна, словно окатили ледяной водой из проруби.

— Спасибо, ваша светлость, — поблагодарил я. — Здесь в самом деле жарко.

Следующие четверть часа команда суфражисток гуськом топала за мной, по моей команде стараясь не приближаться к краю болота, местные обитатели очень не любят вылезать на берег, а если и вылезают, то удаляются не больше, чем на три-пять шагов.

Я поглядывал на мелких существ на берегу, жизнь кипит, в пермском периоде просто бурлила, в нем же и оборвалась, первое бутылочное горлышко, а сколько их ещё будет…

Одна протолягушка, размером не крупнее хомяка, забравшаяся от воды слишком далеко, поспешила неуклюже ускакать от нас в сторону болота. Иоланта хотела пнуть её кончиком сапога, но я сказал с укором:

— Как можно, это же тёмноспондильные лабиринтодонты! Какая-то одна из них дала нашу ветвь человеков.

Иоланта трижды сплюнула через плечо и перекрестилась.

— Баронет, — сказала она с укором, — а вот дьявола призывать даже в таких местах нехорошо!

— Не буду, — ответил я покорно, — но если какая-то одна из них не вымечет икру… нас не станет.

Она взглянула с изумлением.

— Хотите сказать, баронет, что Господь создал нас из лягух?

— Даже из биомолекул, — заверил я. — А лягухи уже потом, как черновой эскиз для человека… Приготовить оружие!

Они сразу встали в каре из четырех человек, если можно себе представить каре из женщин, я бы не смог, если бы не увидел. А не расхохотался только потому, что под песком в нашу сторону достаточно быстро двигаются продолговатые тела, похожие на крупных змей, хотя в пермском змей ещё не было.

— Северо-северо восток, — сказал я, — на два с четвертью!

И показал пальцем, это поняла не только Сюзанна Дроссельмейер, но и остальные три суфражистки, разом повернулись, я всё ещё вёл пальцем, и три ружья медленно поворачивались за ним, а как только песок взметнулся, все три грохнули разом.

Одну змею отшвырнуло, она яростно билась в корчах, вздымая тучи песка, а вторую я поймал в прыжке и рассек пополам, хотя вообще-то целился в голову.

Наступила гремящая тишина, я сказал мирно: