Ваал. Неисповедимый путь

Этот человек болен, он безумен. Боже правый. Черт, черт, черт.

— Не понимаю, — пробормотал Вирга себе под нос. — Ваала застрелили... застрелили...

Майкл мягко спросил:

— Куда ушел Ваал?

— Его никому не найти, — проговорил Нотон. Он захрипел, пуская омерзительно пахнущие слюни. — Слишком далеко...

— Куда? — не отступался Майкл. Его взгляд испугал Виргу; в тусклом свете глаза Майкла, странно золотые, светились яростью.

Нотон заморгал. Перед глазами у него все плыло, и Вирга увидел, что его друг вновь погружается в забытье.

— Я видел... карты, — наконец проговорил он. — И кое-что слышал. Они бросили меня здесь умирать... но я видел карты.

Майкл подался вперед.

— Они в Гренландии, — прохрипел Нотон. — Готовятся... эскимосское селение... Аватик... потом через льды... — Он посмотрел мимо Майкла, отыскивая взглядом Виргу, и дотронулся до руки профессора: — Джудит... С ней все в порядке?

— Да. У Джудит все хорошо.

— Меня заставили написать письмо... Он собирался использовать вас...

— Я знаю.

Казалось, бледный свет в глазах Нотона вот-вот погаснет. Лицо у него побелело, а губы едва шевелились, когда он говорил. Постанывая от боли, он вдруг умоляюще посмотрел на Виргу полными слез глазами.

— Я не хочу умирать... так, — сказал он. — Так... не хочу.

Вирга молчал: умирающий Нотон смотрел так беспомощно, что профессору сдавило горло.

Майкл прижал руку ко лбу Нотона.

— Все в порядке, — прошептал он. — Отдохните. Закройте глаза и немного отдохните.

— О-о, — тихо выдохнул Нотон. Вирга увидел, как свет жизни в глазах Дональда замерцал и погас. Майкл сложил руки Нотона на груди и встал.

— Вы заберете его тело в Штаты. Этот дом будет сожжен, а пепел — погребен в земле.

— Он был прекрасным человеком.

— И наконец обрел упокоение.

Вирга вдруг резко вскинул голову:

— Я отправлю его морем, жене, пусть похоронит его как положено. А я еще не собираюсь возвращаться.

Майкл медленно повернулся к профессору. Он излучал осязаемую силу.

— Вы добились своего. Нашли своего друга. Дальнейшее — не ваше дело.

— Будьте добры объяснить, как вы будете выслеживать его в одиночку?

— А как я выслеживал его целых... столько лет? Один.

— Я отправляюсь с вами.

— Нет.

— Да.

Майкл сказал:

— А знаете, я могу заставить вас остаться.

— Не знаю, кто вы такой, но вот что я вам скажу: я полностью отдаю себе отчет в том, на что способен Ваал, и не собираюсь сиднем сидеть в Бостоне.

Несколько секунд Майкл молча смотрел на него. Потом пожал плечами:

— Как угодно. Мне все равно, я не собираюсь присматривать за вами, я вам не нянька. Но повторяю: вы глупец.

— Пусть, — ответил Вирга.

— М-да, — хмыкнул Майкл. — В Гренландии вот-вот должна начаться полярная ночь — полагаю, это вам известно. А посему вам не мешало бы пополнить свой гардероб. Поедем порознь. Я буду ждать вас в Аватике в течение трех дней. Если за это время вы не появитесь, я уеду без вас.

— Я появлюсь.

— Да, полагаю, что так. Стало быть, утрясайте формальности и как можно скорее улетайте из этой страны. Не думаю, что у нее большое будущее. Ну-ка дайте я помогу вам вынести отсюда вашего друга.

Чaсть третья

...И видел я... стеклянное море, смешанное с огнем...

Откровение Иоанна Богослова, 15:2.

21

Над белыми песчаными просторами в краю медленно кипящего зноя, над укрытой пологом зимы Европой, над бесконечными синими нитями рек и широкими долами, где путь Человека был отмечен вехами городов, Вирга думал только о Ваале.

Ваал был носителем той бациллы безумия, что, притаившись в телах некогда здоровых людей, медленно заражала весь мир; он был погибелью человечества. Почему Вирге так страстно хотелось снова выступить против него? Профессор вновь и вновь задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Майкл был прав. В грядущих событиях ему, Вирге, не находилось ни роли, ни места. Он был всего лишь человеком, да и немолодым человеком, и его мучило страшное предчувствие, что назревает нечто выше его понимания. Блестящие золотые глаза Майкла вселяли в профессора не меньшую тревогу, чем темный лик Ваала. Эти двое должны были непременно встретиться, сойтись лицом к лицу, если не в Гренландии, то где-нибудь еще, в ином уединенном уголке земного шара, где будет лишь один свидетель: он сам. Ему необходимо видеть их встречу; он твердо решил увидеть ее, и это-то, заключил Вирга, и гнало его вперед.