V1

Я думаю об этом уже час, возвращаясь домой пешком по этому городу, с которым меня связывают воспоминания. Я смотрю на здания вокруг меня, на деревья. Минуло то время, ушло, его больше никогда не вернешь. Все умерло, все ушло, кануло в небытие еще там, еще тогда, на автобусной остановке возле нашего дома. Все, что у меня осталось, все, чем я дорожу, это память, но неужели и она начинает умирать?!

Обидно, до слез, обидно и больно. Казалось бы, мы прожили с Ней двадцать лет, и что угодно! Землетрясение, цунами, тайфун, война, конец света – вот как должна заканчиваться наша история. Но только не авария… Не так, совсем иначе.

Ну вот я и подхожу к дому. На часах уже без четверти семь. Скорей бы этот ужасный день закончился.

9

В нашей жизни всегда есть некто, кто оставляет определенный отпечаток в твоей душе, кто появляется внезапно, можно даже сказать, случайно, неожиданно, без всяких на то предпосылок и оснований, постепенно завоёвывая твоё сердце, а затем, также, без определенных причин исчезая, оставляя тебя со своими мыслями и чувствами наедине.

Когда мы как в последний раз ссорились с Ирой, мы писали друг другу письма. Глупо, конечно, двум взрослым людям запираться каждый в своей комнате, чтобы запечатлеть на бумаге все то, что должны были сказать вживую, но мы не могли иначе. Это было своего рода ритуалом, традицией, нерушимым обрядом, который даже и сейчас был для меня чем-то непостижимо сокровенным и высоким. Я сижу на кухне, перебирая все то, что за эти годы удалось сохранить, вчитываюсь в каждую строчку, и у меня в горле образовывается ком обиды и горечи. Сколько мы не сказали друг другу? А сколько могли сказать? Сколько минут мы могли провести вместе, вдвоём, прямо на этой кухне, наслаждаясь кофе из одной красной турки, но вместо этого для каждого важней была работа, творчество, покупки в магазине. Мы давно умерли, нас убил быт.

«А что если не умирать?» А что, если не думать о смерти, как о чем-то таком космически далеком, страшном и неизвестном… ДА! Ведь если так представить, мы боимся сколько не самой неизбежности этого, сколько неизвестности, что нас ожидает. Мы боимся страха своего, боимся беспомощности и нежелании принять очевидного. Но тогда почему мне уже все равно? Хватит. Прочь. Только не сейчас, только не в этом месте, только не перед лежащими на столе письмами. Она бы не простила мне лишние эмоции. В душ.

Капли медленно стекают по моему телу, я ощущаю их каждой клеткой, каждым волоском на коже. Живительная влага дает мне понять, что мы существуем до тех пор, пока чувствуем. Пока в нас есть хоть что-то человеческое: радость, смех, грусть, обида, стыд мы живем, понимаете? Я совершенно наивно, по-детски рассматриваю эти дурацкие капли, понимая, что они вовсе не дурацкие, что весь мир состоит из, казалось бы, такого простого материала, как вода. Мне говорили это в школе, что все сущее и живое собрано из атомов, что вселенная держится на простом. Я понял это только сейчас, вот в эту самую минуту, а может еще давно, но так и не ощутил это на себе. Мне умирать уже завтра, а я ведь только начинаю жить. Старый тупой баран просрал всё то, что было самым сокровенным, самым большим сокровищем жизни.

Я очень люблю историю и с детства читал всякие книги, энциклопедии, справочники о великих полководцах, о войнах, о рыцарях с копьями на лошадях и о разбойниках с кинжалами. А «Дон Кихот»? Шикарное произведение, разве нет? Последний рыцарь мира, желание ему помочь, пусть даже сражаясь с ветряными мельницами. Я зачитывался этой книгой, понимал героя как нельзя лучше, прожил с ним все его приключения. Знаете, как Дон Кихот додумался до этого? Он хотел стать знаменитым, известным. Про это в книге нет ни слова, но я так не думаю.

Сколько себя помнил, хотел славы, хотел сделать что-то непомерно великое, выдающееся, хотел вписать своё имя в эти справочники и энциклопедии, хотел, чтобы меня помнили. Я даже себя обманул, я очень боюсь смерти. И, самое страшное, я боюсь раствориться, стать меньше, чем заросшим и покинутым холмиком на кладбище. Вот Иру не забудут никогда, её книги и сейчас неплохо продаются, делая мультимиллионерами издателей. Пройдут века, и школьники будут читать её в общеобязательном порядке на уроках литературы. А я? Просто холмик, точка в пространстве, которая вскоре перестанет ею быть.

Да чёрт возьми, даже каждое Её письмо мне – произведение искусства. Она хотела научить меня что ли, показать неведомым мир, раздвинуть горизонты мышления… А я, дурак, все упрямился, все не желал принять очевидное: быт убивает. Ира хотела жить высокими идеалами, я хотел жить в посредственности, окруженный счетами и банковскими карточками. Она любила меня и ради меня спустилась до моего уровня, поменяв томики британских поэтов на каталоги покупок «METRO».

Это я убил ее, отрезав крылья. Она погибла, падая вниз яркой красивой кометой, постепенно угасая, а автобусная остановка стала лишь закономерным результатом этого недолгого полета.

Придется открыть железный шкафчик.

10