В зоне особого внимания

— Да ну тебя! — Настя целует брата.— Я же не о том!

Судя по взглядам Егорова, Настя ему очень нравится. Сержант не торопясь чи­стит свой автомат, разложив его детали на чистой тряпице.

Настя подходит к Егорову. Он почти­тельно встает со скамейки, продолжая свое занятие.

— А это что? — спросила Настя, дотро­нувшись до одной из деталей.

— А это...— хотел было ответить Егоров, но Пугачев опередил его:

— А это — щечки!

— Что, правда?

— Да нет, конечно,— смущенно ответил Егоров.— Поршень — если по науке.

— Ясно... Вы всегда такой молчун?

— По праздникам. }

— А какое у вас звание?

— Сержант.

— А Игорь? Тоже?

— Никак . нет! — ответил Пугачев.—-Я отставной козы барабанщик.

— Ты когда домой вернешься, барабан­щик? — спросил лесник.

— Осенью, дед. Если командиры отпу­стят. А что?

— Охотиться приезжай,— ответил лес­ник.— Живешь — рукой подать, а к род­ному деду заглядываешь раз в год по обе­щанию. Не стыдно, паря? Друзей своих привози — я вам такую охоту соберу! С банькой, с водочкой самодельной на травках да на ягодках. С грибочками, с брусничкой моченой...

— Боюсь, не получится, дед! В институт надо поступать — и так сколько времени потерял. Если мы сейчас хорошо все это дело отработаем — тут же еду сдавать эк­замены.

— А-а, ну тебя! — лесник махнул ру­кой.— Все причины ишешь!

...В горнице, поставив на подоконник зеркало, бреется Тарасов: тщательно, не доверяя зеркалу, он гладит рукой выбри­тое место.

— Зря стараетесь, командир! — заметил Волентир.— В лесу кожа воспалится — за­мучаетесь...

Лейтенант лишь искоса глянул на пра­порщика.

— А что, разве для военных служба кончилась? — нарочито громко спрашивает Волентир, выходя из дома.

Он подходит к двери амбара и рисует на ней мелом силуэт человека в каске, с пистолетом в руке. Первым, разбежавшись, прыгает Пугачев: «крутанув» сальто, он тут же бросает в дверь большой нож — он впивается в «ногу» мишени.

— Не гни в кисти руку!— строго заме­чает Волентир.

Разбегается и прыгает Егоров: нож с глухим стуком вонзается в дверь.

— Резче! — командует прапорщик и тут же бросает свою «финку»: она входит в «грудь» силуэта.

— Разрешите-ка, джентльмены! — коман­дует из окна Тарасов. И выждав, когда Волентир и Егоров отойдут в сторонку, лейтенант сильно бросает свой нож — в «лоб» мишени.

Не успело лезвие «успокоиться», как Волентир один за другим бросает три но­жа: они впиваются в то же место, что и «финка» Тарасова...

...В доме лесника, за столом в простор­ной комнате разведчики и хозяева закан­чивают завтрак. На столе, в большом гли­няном блюде лежат ломти сотового меда.

Пугачев, первым закончив трапезу, под­ходит к комоду, на котором стоит патефон. Выбрав одну из пластинок, ставит ее на диск.

Тарасов вышел из-за стола. Щелкнув каблуками, он вдруг пустился выделывать па фокстрота: по всем правилам, легко и изящно, но с серьезным, задумчивым ли­цом.

Все с любопытством наблюдают за ко­мандиром — никто из разведчиков и не по­дозревал, что Тарасов способен на такое.

— До поселка леспромхоза, кажется, пять километров? — спросил лейтенант у Волентира, не прерывая танца.

— Чуть побольше,— ответил лесник.— А что?

— Да не идет у меня из башки этот ночной патруль. Что, если и в поселке есть посты? А?

— Все может быть,— ответил прапор­щик, любуясь танцем.

— У вас будет во что переодеть двух наших гвардейцев? — спросил лейтенант у лесника.

— Да соберем,— ответил тот.— А как? Понаряднее?

— Напротив,— чем скромнее, тем лучше...

— «Мы летим, ковыляя во мгле. Мы ле­тим на последнем крыле,— поют Эдит и Леонид Утесовы.— Бак пробит, хвост го­рит...»

Лес уже залит поднявшимся солнцем. Настя, Пугачев и Егоров медленно идут по размытому проселку. Оба парня в ку­цых пиджаках, в спортивных брюках, в кедах. На пути — ни проехать, ни пройти — громадная, грязная лужа. Настя первой подходит к ней, быстро снимает легкие туфли, подворачивает «джинсы». Пугачев вдруг подхватывает сестру, сажает ее на плечи, как ребенка.

— Ой! — весело «пугается» Настя и крепко обнимает брата за шею.

Пугачев смело идет по луже, Егоров спешит за ним. Дойдя до середины, Пуга­чев останавливается.

— Уморился. Держи, чего стоишь? — Смеясь, он сажает Настю на плечи друга.

Растерявшийся Егоров бережно прини­мает ношу.

Они вышли из лужи. Егоров осторожно присел, Пугачев помог сестре сойти на землю. Между деревьями видна бетонная дорога.

— Ну что? До свидания? — спросила Настя.

Егоров мягко пожимает руку девушки. Настя обнимает брата.

Друзья сворачивают в сторону и вскоре скрываются за деревьями.

Тарасов сидит у открытого окна в ком­нате сторожки и рассматривает карту. Свернув ее, откидывается к стене, кладет руки под голову и закрывает глаза.

А на крыльце дома негромко разгова­ривают Волентир и лесник.

— Иногда думаю: уйти из войск, посе­литься где-нибудь на отшибе, в лесу... И не могу, нет сил. Сросся с ней,— он тро­нул ворот куртки,— тут вся моя жизнь...

— И воевать пришлось? — спросил лес­ник.