"В" - значит вторжение

Пегги тихонько закрыла дверцу, перебралась на водительское сиденье и закрыла свою дверцу почти беззвучно. Она завела машину, а я скользнула сквозь ограду на здний двор Генри. Пегги отъехала тихонько, но потом увеличила скорость. Мы запланировали, что она отвезет Гаса прямо в больницу, где доктор осмотрит его и примет, если необходимо.

Я не знала, как она опишет их взаимоотношения, разве что представится как соседка или знакомая. Нет смысла упоминать опеку, которая фактически делала его заключенным.

Мы не обсуждали предмет во время нашей спасательной операции, но я знала, что, спасая Гаса, Пегги возвращалась в прошлое достаточно далеко, чтобы спасти свою бабушку.

Генри появился из-за угла студии и поспешил через двор. Его садовых инструментов не было видно, значит он где-то их оставил. Генри взял меня за локоть, повел к своей двери и в кухню. Мы сняли куртки. Генри запер дверь и уселся у стола, а я пошла к телефону, позвонить Чини Филлипсу в отделение полиции. Я знала, что он быстро схватит ситуацию и приведет в движение нужную машину. Когда он взял трубку, я пропустила приветствия и рассказала, что происходит. Согласно Пегги, на арест Соланы уже имелся ордер.

Чини слушал внимательно, и я слышала, как он стучит по клавишам компьютера, разыскивая материалы по всем ее именам. Я рассказала, где она находится сейчас, и он обещал обо всем позаботиться. Вот и все.

Я присоединилась к Генри за кухонным столом, но мы оба были слишком издерганы, чтобы сидеть спокойно. Я взяла газету и открыла на первой попавшейся странице. Согласно высказанным там мнениям, люди были полными идиотами. Я стала читать первую страницу.

Там были обычные мировые несчастья, но ни одно не могло сравниться с драмой, которая разворачивалась у нас дома. Генри нервно постукивал ногой. Потом он встал, достал из корзины луковицу и очистил. Я смотрела, как он режет ее, сначала на половинки, потом на четвертинки, уменьшив их до таких крошечных кусочков, что у него из глаз потекли слезы.

Это было его лекарством от большинства болезней. Мы ждали, тишина нарушалась только тиканьем часов.

Шурша газетой, я обратилась к секции «Бизнес» и изучила график, изображающий тенденции рынка с 1978 года до настоящего времени. Я надеялась, что скучная статья успокоит мои нервы, но это не помогло. Я все ожидала услышать, как Солана орет изо всех сил. Она должна была начать со своего сына, и отыгравшись на нем по полной, появиться, как банши, у двери Генри, стуча, вопя, завывая и всячески понося нас. Если повезет, приедут полицейские и заберут ее, пока она еще чего-нибудь не натворит.

Но ничего не было слышно.

Тишина и еще раз тишина.

Телефон зазвонил в 5.15. Я взяла трубку сама, потому что Генри занимался мясным рулетом, его руки размешивали овсяные хлопья, кетчуп и сырые яйца с мясным фаршем.

— Алло?

— Эй, это Пегги. Я еще в больнице, но решила позвонить. Гаса положили. У него куча проблем. Ничего серьезного, но надо подержать его пару дней. У него истощение и обезвоживание. Инфекция мочевого пузыря и сердце себя проявляет. Полно синяков и тонкая трещина на правой руке. По результатам рентгена, врач говорит, что она у него уже какое-то время.

— Бедняга.

— Он будет в порядке. Конечно, у него нет документов, но в приемной нашли записи о его предыдущей госпитализации. Я объяснила, что он нуждается в охране, и врач согласился записать его под моей фамилией.

— Они не возражали?

— Вовсе нет. Там работает мой муж, он невролог. У него легендарная репутация, но, главное, у него темперамент бешеной собаки. Они знают, что если будут возражать, им придется иметь дело с ним. Кроме этого, за последние десять лет мой отец пожертвовал достаточно денег, чтобы пристроить целое крыло. Они целовали мое кольцо.

— Ох.

Я выразила свое удивление, но род занятий ее мужа и финансовый статус ее отца были двумя фактами из многих, которые мне были неизвестны о ней.

— А как же девочки? Разве вы не должны уже быть дома?

— Это еще одна причина, по которой я звоню. Они ужинают у своей подружки. Я говорила с ее мамой и она не возражает, но я заверила ее, что заберу их через час. Я не хотела уезжать, не рассказав вам, как дела.

— Вы невероятная. Не знаю, как вас благодарить.

— Не беспокойтесь об этом. Я не получала такого удовольствия с начальной школы!

Я засмеялась.

— Это было здорово, правда?

— Конечно. Я объяснила старшей медсестре, что к Гасу нельзя пускать посетителей, кроме вас, меня и Генри. Я рассказала ей о Солане…

— Называя имена?

— Еще бы. Почему мы должны ее защищать, когда она такой кусок дерьма? Было ясно, что с ним очень плохо обращались, так что медсестра сразу позвонила в полицию и на горячую линию по издевательствам над стариками. Я так поняла, что они кого-то пришлют. А как вы? Что там у вас происходит?

— Ничего особенного. Сидим здесь, ждем, когда бомба взорвется. Солана уже должна знать, что его забрали. Не могу понять, почему она такая тихая.

— Это действует на нервы.