V – значит Вендетта

Первый час мы гуляли по лесу, рассматривая его массивы и наслаждаясь запахом хвои, но в конечном итоге узкая тропинка привела нас всё к тому же озеру. В этот раз я не рвалась и не подходила к замёрзшей воде ближе, чем на пять метров. Глядя на ледяную гладь, перед глазами проносилась страшная картина того самого случая: насыщенный день, неугомонные покатушки, излишний энтузиазм, ледяное озеро, страшная судорога, дикий страх и темнота. 

Меня передёрнуло, а по коже пробежала мелкая дрожь. Аналогичное чувство испытывала в момент, когда до меня домогался «излюбленный» недо-папочка. Мне было страшно, неистово страшно за себя и свою дальнейшую судьбу. Разница была в том, что если бы не Стефано, я бы ушла ко дну, не имея возможности сделать очередной глубокий вдох. Но в случае с Морисом была бы жива, но убита морально. Я бы не смогла жить, не смогла выживать.

– С чем связана твоя задумчивость, малышка Виви? – прервал поток мыслей Эспозито, бодряще потирая моё правое плечо. 

– О том, что было бы, если бы меня не стало в тот день. 

– И к какому выводу пришла твоя светлейшая головка? – склонился ко мне он. 

– Я была бы счастлива закончить своё существование подобным образом, – призналась я. 

– Чего ты боишься?

– Боюсь жить с чувством никчёмности, потерять вкус, хватку. Я боюсь превратиться в жалкое существо, Стефано, – призналась я, чувствуя, как длинные пальцы крепко сжимают миниатюрную ручку. 

– Ты запуталась, милая, – тепло улыбнулся он. – Запомни, пока у тебя есть цель, стремление к чему-либо, ты автоматически стоишь на ступень выше тех, кто несёт пустую юдоль. 

– А чего боишься ты? – задала встречный вопрос я, понимая, что назрел самый подходящий момент. 

– Ответсвенности за чужую жизнь, – грустно протянул мужчина. 

– Объяснишь? – непонимающе вскинула тёмные брови я. 

– Я не посвящаю людей в собственные переживания, Вивьен. 

– Но ведь мы далеко не чужие люди, – в полтона молвила я, чувствуя, с каким трудом даются данные слова. – Я твоя девушка, ведь так?

Он одарил меня непонятным взглядом, что был полон замешательства и некой сомнительности. Неужели всё происходящее игра? Неужели Стефано не воспринимает наш роман, как что-то действительно серьёзное?

– Прости, крошка, – мотнул головой брюнет. – Что тебя интересует?

– Ты сломлен? – резко выпалила я. 

– Да, – сказал, как отрезал он. 

– Что уничтожило тебя? 

– Я сам уничтожил себя, – тяжко вздохнул Эспозито.