В закоулках Мироздания

– Нет, сын мой, – сказал мне он, перебирая четки, – по-иному было нельзя. Во-первых – оставить их за Гермесием – это значило получить шпионов и вполне вероятных диверсантов в собственном лагере. Гермесий еще тот плут и я не собирался вот так, за здорово живешь, давать ему в руки оружие против вас. Во-вторых – взять их на себя я тоже не мог, этот мир не находится в моей компетенции и такой шаг был бы первым на пути его аннексии, чего я не хочу. Не в моих правилах нарушать уже заключенные договора, по крайней мере, пока их придерживается противоположная сторона. В-третьих – разорвать связь этих людей с Гермесием и отпустить их на все четыре стороны я тоже не мог. Точнее, чисто технически сделать это я мог, но при этом я обрек бы их души на медленное психическое иссыхание и мучительную гибель. Ведь для большинства вас, людей, за исключением отдельных выродков-эгоистов, очень важно знать, что ты кому-то нужен, ценен и кем-то любим – и это чувство должно быть взаимным. Для этих людей не было ничего хуже, чем получить на том конце ментального канала пустоту вместо божества, принимающего твое поклонение. В-четвертых – Птица добрая, хорошая девочка и ей не очень-то приятен тот приторный мед обожания, к которому местных приучили эти мелкие прохвосты. Мне даже немного интересно, насколько быстро будет восстанавливаться психика перешедших под ее покровительство людей. Ведь она их действительно всех любит, и рано или поздно они тоже ответят ей взаимностью. К тому же этот опыт весьма и весьма расширяет ее горизонт развития, что может очень сильно понадобиться и ей, и вам в будущем, ибо мои возможности в этом мире сильно ограничены, а мальчик, которого вы называете Димой Колдуном, еще всего лишь ребенок. Ему еще расти и расти, и слишком частые и чрезмерные психические нагрузки могут привести к тому, что это мальчик вырастет закоренелым мизантропом, которому ненавистен сам вид людей.

– Понятно, отче, – кивнул я, – просто местные большей частью напоминают мне каких-то анимированных кукол, зомби, поднятых из могил злым колдуном и слепо исполняющих какие-то прописанные для них давным-давно ритуалы. Ни проблеска мысли, ни искры сознания – ничего, и даже эмоции у них какие-то ненастоящие. Подростки немного поживее, поактивнее, но и там заметно что-то вроде наброшенной на них сети, не оставляющей за ними никакой внутренней свободы. Причем, фанатики, с которыми мне приходилось иметь дело, ведут себя в обычном общении гораздо свободнее аборигенов этого мира. Даже пленный тевтонский рыцарь выглядел для меня больше человеком, чем они.

– Будем надеяться, что это у них пройдет, – сухо ответил отец Александр, – но при этом учти, что даже частичная ремиссия может занять весьма длительное время.

– Очень хорошо, – сказал я, – буду надеяться, что наши новые спутники, а особенно спутницы, станут в дальнейшем более человечными. А то некоторые из них уже проявляют чисто женский интерес ко мне и моим парням, а нам как-то неудобно отвечать им взаимностью, пока они находятся в таком подчиненном состоянии. Это какое-то скотоложество получается.

– Нет тут никакого скотоложества, – возмутился отец Александр. – Если женщина просит от тебя немного ласки и внимания, то дай ей это, и отнесись к ней не как к простому сосуду, в которое ты должен поместить свое семя, а как к живому и страдающему человеку. Ведь совсем бездушных среди них нет. И этот заряд душевности и внимания будет полезен для их душ, восстановление которых может резко ускориться. Но помни, что вероятность зачатия от этих контактов весьма велика, и именно твои дети будут отвечать за все, что ты натворишь в этом мире.

– Я все понял, отче, – произнес я, – и постараюсь исправить свою ошибку. Теперь мне хотелось бы знать, что нам делать с эсэсовским кольцом. Времени его плавить совершенно нет, а оставлять его неповрежденным – это навлечь на себя беду. Ведь оно может работать в качестве маяка?

– Да, это так, это кольцо действительно может работать в качестве маяка для других владельцев подобных колец, и разрушить его будет тоже не очень просто. Для того чтобы я мог изгнать из металла впечатанную в него сатанинскую сущность, это кольцо надо расплавить в пламени кузнечного горна, а это пока невозможно. В качестве полумеры можно сперва попробовать расплющить кольцо молотом, разбив череп и сопутствующие ему руны, в которых заключена значительная часть силы… При этом должна исчезнуть точная наводка на это кольцо – вместо конкретной точки мысленные локаторы владельцев подобных колец увидят некое расплывчатое пятно немалой площади. Ну а потом, в более спокойной обстановке, остатки кольца можно будет и расплавить, окончательно прервав его связь с силами зла.