В закоулках Мироздания

И тут я заметила, что местные подростки, что стояли поодаль словно неприкаянные, с интересом наблюдают за игрой. Вскоре несколько из них, поощряемые неугомонным Аяксом, решились присоединиться. Димка и Митя также приняли участие в любимой игре. Естественно, все трудности общения успешно преодолевались с Димкиной помощью, и вскоре я могла с удовольствием наблюдать смешанную команду своих и местных – которые, собственно, с некоторых пор уже тоже мои.

Я же, видя, что общение детей имеет перспективную тенденцию, тем более что они находятся под присмотром, решила подойти к капитану Серегину, который, как мне показалось, размышлял над чем-то очень важным. Рядом с ним стоял отец Александр и они оба были чем-то всерьез озабочены.

Командир, сидя в тени под навесом, задумчиво рассматривал что-то, лежащее на его ладони.

– А, Птица, – сказал он, подняв на меня глаза, – а ну-ка, взгляни на эту штуку и скажи, что ты о ней думаешь…

Он протянул ко мне ладонь с лежащим на ней предметом. Даже не знаю, как описать те чувства, что я испытала, разглядев, что это за вещь… Я не хотела верить своим глазам, но это было именно то, что я больше никогда не ожидала увидеть – то, что было забыто, отброшено и похоронено в памяти ценой неимоверных усилий… И вновь ошеломляющие воспоминания нахлынули на меня, пробуждая целую гамму мучительных переживаний…

– Птица, что с тобой? – встревожено спросил Серегин, тряся меня за плечо, – ты чего так побледнела?

Откуда-то передо мной возникла Ника, она обняла меня своими крепкими руками, и, переглянувшись с капитаном, отвела чуть подальше, в закуток за поленницей. Там она усадила меня на какое-то подобие табуретки, и, сев на поленья напротив, успокаивающе накрыла мою ладонь своей.

– Ты чего, подруга? – озабоченно сказала она, – тебя это кольцо так напугало?

– Нет… – я покачала головой, – просто я вспомнила не очень приятный эпизод из своей жизни…

– Ну ладно, ты давай успокойся, – Ника ободряюще похлопала меня по руке, внимательно вглядываясь в мое лицо, – а то на тебе лица нет. Может, водички тебе принести, а?

– Нет, Ника, не надо водички… – пробормотала я, – я уже в порядке.

Я и вправду уже пришла в себя. И почему я такая эмоциональная? Наверное, этого я не в силах изменить в себе. Нервишки определенно сдали у меня от всех сегодняшних впечатлений, а этот новый дар забрал слишком много энергии. Теперь я чувствовала себя так, словно мои нервы были оголены… Но почему-то сейчас я не хотела бы, чтобы это состояние исчезло, как исчез психологический стресс у девочек после Димкиного вмешательства. Мне надо было пережить все эти чувства заново – пусть это и больно, и страшно – но что-то подсказывало мне, что так будет правильно. Выговориться… Открыться навстречу чужому чуткому сердцу… Рассказать то, что было спрятано глубоко в моей душе, освободиться, наконец, от этого тяжкого груза, что никогда не давал мне забыть ту боль, хотя я и пыталась. Мне не нужно помощи и утешения – нет, совсем не этого я ждала. Просто выплеснуть все это, отпустить на волю… И снова стать по-настоящему свободной и легкой, как птица. И опять обрести умение испытывать чистую радость и безоговорочно доверять своему сердцу…

Ника слушала меня внимательно, и я была безмерно благодарна ей. В этот момент я была предельно откровенна. Впервые эта история вырвалась наружу и достигла человеческих ушей. Какое же это облегчение! Ошибкой было думать, что, тая произошедшее в сокровенных и глубоких тайниках собственной души, я смогу освободиться от того ощущения потери, пустоты и невнятной тоски, накатывающей на меня временами словно ниоткуда.

…Это случилось два с половиной года назад… Глеб был хорошим, добрым и интересным парнем, приехавшим к нам учиться с Украины, и мы любили друг друга… Все было хорошо, пока кто-то из его украинских друзей, «черных копателей», не подарил ему одно кольцо. Точно такое же, как и то, что показал мне сейчас Сергей Сергеевич. Помню, с какой гордостью Глеб мне его показывал, и глаза его при этом горели от возбуждения – ведь это же настоящее эсэсовское кольцо – «Мертвая голова»! Необычайно редкий артефакт. Но я не разделяла его восторгов. Кольцо казалось мне зловещим и неприятным. Ухмыляющийся череп и непонятные символы внутри кольца создавали ощущение чего-то чуждого и враждебного. По-своему оно было, конечно, красивым, но содержащийся в нем посыл внушал мне мистический страх, хотя тогда я не особо верила во всякую оккультную чепуху. Я знала, что Глеб ни за что не выбросит это кольцо, но просила хотя бы не надевать его. В ответ на это он только смеялся, и демонстративно его надевал – вот, мол, видишь, ничего не происходит, я не превращаюсь в демона…