В закоулках Мироздания

Оставалось понять, что же для нас будет означать реальное присутствие в этом мире такой, несомненно могущественной, но очень склочной и скандальной семейки, по сравнению с которой советская коммуналка есть образец благодушия, порядка и покоя. Больше половины семейки откровенные садисты, маньяки и властолюбцы, и оставшиеся тоже далеко не сахар – я это уяснил еще со времен золотого детства. По крайней мере, именно такое мнение сложилось у меня тогда после прочтения древнегреческих мифов, и это при том, что подробности как-то даже и не запомнились. Так что, хоть самостоятельно в этом мире нам не выжить, и воевать один на один с тевтонами – дело безнадежное, но ухо с такими покровителями нам придется держать востро, а решения принимать взвешено, ориентируясь только на свои интересы. В надежде, что отец Александр как раз сможет несколько просветить меня относительно договороспособности и вообще вменяемости этих так называемых богов, я, не откладывая в долгий ящик, обратился к нему, высказав свои предположения.

– Пока, к сожалению, могу сказать лишь то, что я почти ничего о них не знаю, – в ответ на мой вопрос покачал головой священник, – эллинских лжебогов нынче не изучают ни в семинариях, ни на курсах инквизиторов. Даже факультативно. Их дело было закрыто и сдано в архив еще больше полутора тысяч лет назад и сект на основе их верований просто не существует. Совсем другое дело – прямые сатанисты, манихеи, и разного рода сектанты протестантского толка. Но, как я понимаю, дела с ними нам иметь не придется.

– Как раз с сатанистами придется, – усмехнулся я, – а то как еще иначе можно назвать тевтонов. Но не о них сейчас речь, потому что там все просто, никакой политики, одна сплошная война. А война – это как раз по нашей части. С возможными союзниками получается куда сложнее. Если это действительно так называемые олимпийские боги, то избави нас, о Боже, от таких друзей, а уж с врагами мы и сами справимся.

– Наверное, вы правы, Сергей, – задумчиво протянул отец Александр, отставив в сторону пустую миску из-под супа и прихлебывая из чашки горячий отвар, приготовленный Птицей собственноручно, – Очевидно, политическую линию вам придется вырабатывать на ходу и при этом я вам, разумеется, в этом помогу чем могу.

Священник повернулся в сторону Птицы.

– Анна Сергеевна, – спросил он, – скажите, что это за такой отвар вы приготовили нам на десерт, а то я что-то не узнаю вкуса, хотя, несомненно, чувствую, что в нем есть нечто знакомое?

– Дикий чай, мелко порезанные плоды цитрона, – с лукавством на лице начала перечислять Птица, – почки и молодые листья малины и смородины, чабрец, душица, немного меда для сладости, а также некоторые травы, снимающие усталость и улучшающие настроение.

– Настоящая алхимия, Анна Сергеевна, – рассмеялся отец Александр, протянув свою чашку за добавкой.

И тут, заставив всех вздрогнуть и изумленно застыть, случилось нечто, что можно было бы назвать явлением Христа народу. Посреди дворика, чуть в стороне от нас – как раз там, где тевтоны вырубили деревья на дрова, отчаянно взвихрилась поднятая вверх пыль, из столба которой, едва удержавшись на ногах, почти прямо на нас вывалился какой-то тип со смазливой и наглой рожей профессионального мошенника. Одет он был наподобие местных пацанов, только на тех одежда была сшита из грубой льняной и шерстяной домотканой ткани, а этот кадр щеголял шелками и тончайшим батистом, на версту распространяя вокруг себя удушливое облако ароматов от благовоний и притираний. Одной рукой он придерживал на голове широкополую шляпу, а другой прижимал к груди металлический, обвитый двумя змеями, довольно изящный жезл. Вид у незваного гостя был растерянный и слегка придурковатый, как будто все произошедшее являлось для него полной неожиданностью. Да, это был далеко не Христос…

– Здрасьте, – немного невпопад на чистом русском языке произнес неожиданный визитер, приподнимая свою шляпу и преспокойно глядя прямо в стволы снятых с предохранителей и наведенных на него автоматов и пистолетов – это у спецназовцев сработали рефлексы, которые, как известно, не пропьешь. А вот местные упали перед пришельцем ниц, будто моля его, то ли о помощи, то ли о пощаде. Но с местными мы еще разберемся, а сейчас все внимание было направлено на нашего гостя, который, судя по всему, как раз и принадлежал к тому самому олимпийскому семейству – об этом говорило и его необычное появление, и сам вид, несколько спесивый, даже несмотря на шумное и довольно неуклюжее – и уж точно неожиданное для него самого – появление.

От моего внимания не ускользнуло и то, как немного проказливо улыбнулся Колдун, шепча что-то Птице на ухо и убирая за ворот рубахи свой неизменный камень. Так радуется мальчишка, успешно подставивший неуклюжему дяденьке подножку.

– Здравствуй, Гермесий, – с легкой издевкой ответила на приветствие Птица, – или как там тебя звать на этот раз, покровитель лжи, шпионажа и провокаций? Тебе мама не говорила, что подсматривать и подслушивать нехорошо?