В высших сферах

– А может быть, это и неплохо, – шутливо заметил Хауден. – По крайней мере они хотя бы так нас услышат. А то по другим каналам у нас не очень получается.

– Да, – согласился президент. – Боюсь, вы правы. Неожиданно наступило молчание. Через приоткрытое окно едва слышно доносились шум уличного движения и детские крики на игровой площадке Белого дома. Откуда-то неподалеку скорее угадывался, чем слышался, приглушенный стенами дробный перестук пишущей машинки. Хауден обостренно ощутил, что атмосфера резко изменилась от легкомысленной веселости к гробовой серьезности. Он спросил:

– Чтобы исключить недопонимание, Тайлер, вы по-прежнему придерживаетесь мнения, что открытый крупный конфликт в сравнительно недалеком будущем неизбежен?

– Всем сердцем и душой, – ответил президент, – я бы желал сказать “нет”. Но могу сказать только “да”.

– И мы к нему не готовы, не так ли? – вступил в разговор Артур Лексингтон.

Президент подался всем телом вперед. Позади него ветерок колыхал занавеси и легонько шевелил флаги.

– Нет, джентльмены, – тихо проговорил он. – Мы не готовы и не будем готовы, если Соединенные Штаты и Канада, действуя во имя свободы и надежды на лучший мир, в котором мы живем, не станут плечом к плечу на защиту своей единой границы и нашей общей обороноспособности.

"Ну, вот, – мелькнула у Хаудена мысль, – как быстро мы подошли к главному”. Под испытующими взглядами собеседников он сообщил как само собой разумеющееся:

– Я много думал над вашим предложением относительно союзного акта, Тайлер.

По лицу президента скользнула тень улыбки.

– Могу себе представить, Джим.

– Есть много возражений, – сказал Хауден.

– Когда речь идет о делах такого масштаба, – спокойно согласился президент, – было бы удивительно, если бы их не было.

– С другой стороны, – объявил Хауден, – могу сообщить, что мои главные коллеги и я понимаем значительные преимущества, вытекающие из вашего предложения, но только при условии удовлетворения определенных требований и предоставления особых гарантий.

– Вот вы говорите о требованиях и гарантиях, – впервые нервно вытянув шею, подал голос, резкий и звенящий от напряжения, адмирал Рапопорт. – Вне всяких сомнений, вы и упомянутые вами коллеги учитываете, что любые гарантии, откуда бы они ни исходили, окажутся бессмысленными, если не будет обеспечено выживание.

– Да, – ответил Артур Лексингтон, – мы думали об этом.

Поспешно вмешался президент:

– Я хочу, чтобы мы помнили одно, Джим, и вы тоже, Артур, что время работает против нас. Поэтому-то я и призываю действовать очень быстро. По этой же причине мы должны говорить совершенно открыто, пусть даже при этом придется взъерошить чьи-то перышки.

– Разве что на вашем орле <Имеется в виду изображение орла на государственном гербе США.>, – сурово усмехнулся Хауден. – Что вы предлагаете для начала?

– Давайте еще раз пройдемся по всем пунктам, Джим. Обсудим то, о чем мы с вами говорили на прошлой неделе по телефону. Удостоверимся, что мы понимаем друг друга. А там посмотрим, куда компас покажет.

Премьер-министр бросил быстрый взгляд на Лексингтона, который ответил едва уловимым кивком головы.

– Хорошо, я согласен, – произнес Хауден. – Вы будете начинать?

– Да. – Президент поудобнее устроил свое широкоплечее тело во вращающемся кресле, сев вполоборота к остальным и лицом к солнечному сиянию за окном. Повернувшись, он посмотрел Хаудену прямо в глаза.

– Я говорил о времени, – медленно начал президент. – О времени для подготовки к неотвратимому, как мы знаем, на нас нападению.

Артур Лексингтон спросил вполголоса:

– И сколько, по-вашему, нам отведено?

– Времени у нас нет, – твердо заявил президент. – По всем прикидкам и логике мы его исчерпали. И если у нас будет какое-то время на что-нибудь – оно будет нам даровано одной только Божьей милостью. Вы верите в милость Божью, Артур?

– Ну, – протянул с улыбкой Лексингтон, – это штука довольно туманная.

– Но она существует, поверьте мне, – широкопалая ладонь поднялась над столом, словно благословляя присутствующих. – Милость Божья однажды спасла британцев, когда они остались в одиночестве, может она спасти и нас. Я молю Бога об этом, молю даровать нам один только год. На большее рассчитывать нам не приходится.

– Я лично надеюсь на триста дней, – вставил Хауден. Президент кивнул, соглашаясь.

– И если мы их получим, то только от Бога. И сколько бы нам ни было отпущено, уже завтра будет днем меньше, а через час – часом меньше. Так что давайте обсудим ситуацию, какой мы, в Вашингтоне, сейчас ее видим.

Пункт за пунктом, с мастерским чувством последовательности и дополнением необходимых деталей – о сути. Сначала факторы, которые Хауден излагал своему комитету обороны: первостепенное значение защиты американских продовольственных зон – ключ к выживанию после ядерного налета; цепь ракетных баз вдоль американо-канадской границы; неизбежность ракетного перехвата над канадской территорией; Канада, превращенная в поле боя, беззащитная, уничтоженная взрывом и радиоактивными осадками, лишенная продовольственных зон, отравленных радиацией…