В Венеции

Живописность романа, действительно, не подлежит оспариванию. Но нам хочется сделать ударение на другом. Конечно, роман Фенимора Купера не является историческим в полном смысле этого слова. Факты в нем преломляются сквозь призму известного романтического увлечения прошлым. И многое, может быть, выпало из той картины нравов, какая изображена выразительными и яркими мазками. Но одно в ней, несомненно, верно: правдиво раскрыт характер аристократической Венецианской республики. Фенимор Купер не мог, да и не задавался целью, обнажить экономические пружины, управлявшие политикой дожей и сената. С нас достаточно того, что под пышными мантиями дожей и их советников он нашел только преступления, жестокосердие, безграничную жадность. Сенатор, пытающийся руководствоваться своими сердечными порывами, кажется жалкой и беспомощной фигурой среди собрания этих представителей подлинно-«кинжальной», по меткому слову В. Г. Белинского, венецианской политики. Фенимор Купер показал также, что эта несправедливая и бесчестная политика всей своей тяжестью ложилась на бедноту, на широкие массы народа.

Не нужно думать, что такой показ проведен писателем последовательно на всем протяжении романа. Фигуры дона Камилло и сенатора Соранцо, руководящихся справедливостью, должны примирить читателя с аристократией, с «верхними» этажами человеческого общества. Но, в конечном счете, в центре внимания оказываются не они, а убитый за свое прямодушие рыбак Антонио и безвинно осужденный Джакопо. Эти персонажи, выхваченные из гущи простонародья, противостоят развращенным правителям Венеции. Мнимый наемный убийца оказывается морально выше и честнее «сливок» венецианской знати. Представитель христианской религии, монах-кармелит отец Ансельм, изображенный на этот раз Ф. Купером со всей симпатией, оказывается лишь орудием в руках палачей; все его возвышенные представления о долге, справедливости и т. п. оказываются смешными иллюзиями жалкого и бессильного бороться с правом силы человека.

Роман «Сатанстоэ» возвращает нас к циклу американских романов Ф. Купера. Нового мы найдем в нем очень мало. В нем повторяются картины сражений во время англо-французской войны в Канаде, жестокости индейцев и смертельные опасности, преследующие героев. Благородная фигура Сускезуса во многом напоминает героя романа «Последний из могикан» — Ункаса. В романе повторены и все недостатки произведений Ф. Купера, посвященных завоеванию белыми девственных пустынь Америки. Индейцы изображены в слишком мрачных красках, а ограбление их белыми, за бесценок скупающими огромные земельные пространства, встречает в устах героя повести нелепое оправдание: дескать, земли эти были завоеваны. Ф. Купер, в полном соответствии со своими предрассудками буржуазного писателя, не может понять, что само по себе завоевание Америки, сопровождавшееся беспощадным вытеснением индейцев, не имеет оправдания. Рисуя отдельных благородных и привлекающих симпатии индейцев, он не пытается глубже и серьезнее проникнуть в характер всей индейской расы, ограничиваясь описанием бьющих в глаза жестокостей…

С ложной идеализацией выведены Купером в этом романе и другие действующие лица — офицеры.

Но роман интересен не с этой стороны. В нем мы не найдем правдивого изображения эпохи. Он волнует и захватывает умело развернутым драматическим сюжетом, который, при всей своей сложности, не может вызвать упрека в искусственности или нарочитости. Мужественные, прямолинейные герои Ф. Купера, борющиеся среди бушующего половодья, пробирающиеся сквозь чащу девственного леса, осажденные в одиноком поселении индейцами, — волнуют, прежде всего, твердостью своей воли, своей дружностью, находчивостью и неустрашимостью. Такие качества нужны нам и в современниках, соединенные с борьбой за освобождение угнетенных и эксплоатируемых, без различия цвета кожи. Но новые люди должны бороться не за личное счастье: их судьба должна быть кровными нитями связана с судьбой всего борющегося класса, нам нужны не герои-одиночки, а революционеры — участники коллектива. Мужество, стойкость, вера в победу должны быть их неотъемлемыми качествами. Настроенность романов Ф. Купера в этом отношении примыкает к тем настроениям, какие мы хотим воспитывать в людях нашего класса…

Роман «Сатанстоэ», как и «В Венеции», менее ярок вначале. Но последующие главы изобилуют такими драматическими эпизодами и яркими описаниями, какие не уступают лучшим страницам знаменитого романиста…

Глава I