В. Васнецов

Описывая пиры князя киевского Владимира Красное Солнышко, летописец упоминает и об Алеше Поповиче. За подвиги его в боях с печенегами Владимир возложил на него гривну золотую. По другой летописи, Алеша Попович жил в более позднее время и погиб на реке Калке в 1224 году. Значился и Добрыня Никитич. Только об Илье Муромце не удалось найти летописных известий. Упоминался Рагдай Удалой, который умел «наезжать» на триста вражеских воинов, а когда «преставился Рагдай Удалой, плакал по нем князь Владимир». Отмечался в летописях и Ян Усмошвец, поразивший самого печенегского князя и великое множество печенегов.

Не было только Ильи Муромца.

Сообразил тогда Васнецов, что Илья Муромец ведь крестьянский сын, летописи же сообщали лишь о князьях да о знати.

В основу сюжета картины художник положил слова былины:

На заставе был богатырь Илья,
Илья Муромец, сын Иванович,
Из-под славного города из-под Мурома,
Из того ли села Карачарова,
И конь под Ильей словно лютый зверь,
Он сам на коне как ясен сокол.

А и был на заставе Добрыня Никитич млад,
Что Добрынюшка Никитич-млад,
Сын богатого гостя рязанского
И жены его Амелфы Тимофеевны.

А и был там Алеша Попович-млад,
Он Добрынюшке Никитичу крестовый брат,
Что из красна города из Ростова,
Сын соборного попа Ростовского.
А Алешенька — наровчат был.

Если слова эти помогли решить композицию, то пристальное изучение всех былин, в которых так или иначе отражены образы трех прославленных богатырей, помогло Васнецову в изображении самих воинов.

Положение Ильи среди других витязей вырисовывалось, например, из обращения князя Владимира к Илье:

Уж те быть надо всеми во поли богатырьми,
Надо всеми-то быть да атаманами.
Распорядителем быть ты, Илья Муромец,
Казаком ты под ими, да сын Иванович.

Но почему Илье Муромцу такая честь, почему он заслужил такое расположение князя?

Васнецов искал и нашел этот ответ в двух строках одной из былин об Илье:

Потому был атаман большой — силушкой он был сильней всех:
По-другому еще был, что не написана-то смерть да во чистом поле.

О его необычайной силе рассказывалось и в других былинах: он один убил четыреста разбойников, истребил несметные полчища татар во главе с Идолищем поганым, одержал победу над Соловьем-разбойником. Он «очистил все пути-дорожки» на русской земле.

И все же это не удовлетворило художника. Хорошо зная крестьянскую психологию, он понимал, что на одной силе и даже сказочном бессмертии не мог бы держаться авторитет Ильи как главы богатырей. Тут должны были сказаться какие-то иные его свойства.

После долгих поисков художник, наконец, отыскал самые драгоценные для него слова. Накануне камского побоища с кочевниками Владимир позволил себе несправедливо упрекнуть Илью:

Уж ты гой еси, государь да Илья Муромец!
Ище пьешь ты во чистом поли, прохлаждаешься,
Сам ты ратным делом не заботишься.
Верно, хочешь изменить, верно, под Киевом.

Тогда обыкновенно спокойный, молчаливый Илья рассвирепел и гневно бросил прямо в лицо князю:

Мне-ка не жаль мне вора князя Владимира,
И как не жаль мне Опраксеи Королевишны,
Еще не жаль мне князенов, бояр брюшинннков.
Только жаль мне божьих церквей, бедных вдов.

На нем одном покоится надежда бедняков. И он берет на себя заботу о них:

Ай на ком эта заботушка на ком положена,
Ище тем это дело будет сослажено.

Эти найденные Васнецовым два отрывка сильно взволновали его. До сих пор он никогда не встречал в литературе таких гневных слов, обращенных крестьянином к его феодалу. Назвать всемогущего князя вором, то есть лжецом, обманщиком, сказать, что ему не жаль ни князя, ни его жены, обругать бояр брюшинниками мог только поистине бесстрашный духом человек. То, что слова Ильи про «заботушку» для него не случайны, подтвердили и другие былины. Илья, например, говорит: