В утиль

— Нехорошо себе вред причинять, малец. — только и успел произнести опешивший Иваненко. — За тобой вон, врачи следят, а ты себя уродуешь.

Парень мигнул помутневшим взглядом и глянул в сторону, куда-то сквозь слесаря, покамест тот находился рядом. — Я только вчера от врачей, мистер. — голос юноши прошибал январским морозом из-за своего равнодушного тона. — Я всё забыл…

Степан Петрович грустно покачал головой, ибо участливость и эмпатия в нём жили ещё со времён дворовых посиделок. Стоявший перед ним подопечный медицинского учреждения был слишком молод, чтобы познать истину жизненных трагедий, а потому вызывал в душе слесаря изрядную долю скепсиса. — Ну чего ты мог забыть в твои-то годы парень? — только и смог произнести слесарь. Юноша трагично закатил глаза и уткнулся исцарапанным лбом в лиственницу.

— Любовь свою забыл.

Та степень правоты грустного парня, какую только можно было отвергнуть лишь тому, кто в жизни не любил пронзила Степана Петровича насквозь. Ведь и у него в жизни были свои «шуры-муры» с девчонками, правда скорбеть об их уходе из его жизни Иваненко так и не научился.

* * *

Соевая лапша нежно разбавлялась кипятком из стального чайника. На жалованье врача сейчас не разгуляешься, а потому Николай Алексеевич привык считать деньги до единого гроша. В готовой еде из гипермаркетов не содержалось особо полезных веществ, но и голод подобные блюда укрощали как надо. Иногда Яблоков, сидя у себя в кабинете или на совещании с начальством, успевал перекусить именно этим кипячёным раствором, чтобы не упустить из виду ни одну рабочую обязанность. Чаще всего врач совершал обход и категорически отказывался принимать пищу в одно время с подопечными центра. В данный момент он находился в крытом отапливаемом помещении, неуклюже тыкая в корытце с соевой лапшой вилку из дешёвого углепластика. Рядом с ним в кабинете находился идейный вдохновитель всего научно-лечебного учреждения — профессор Кранов.

Уже убелённый сединами, многие волосы из которых стали белеть ещё в год эпидемии ковида, главврач откидывался спиной назад в механическом кожаном кресле и пытался разобраться в ворохе бумаг, до сей поры не доверяя электронике.

— Я прощаю вам ваш японизм, товарищ Яблоков. — строгим тоном взял бразды руководства в свои руки профессор. — Если вас не затруднит, объедините все данные по обследованию магнитно-резонансной топографией всех пациентов центра в один электронный отчёт.

Николай Алексеевич как раз проглотил ещё одну вилку лапши быстрого приготовления и взял бы под козырёк, если бы находился в вооружённых силах. Вот ведь удивительное дело: учреждение с его подопечными гордилось своими высокими технологиями, и в то же время не могло стабильно работать без бумажных носителей. Впрочем, профессор Кранов являлся человеком старорежимным, ещё старой закалки, а потому больше делегировал полномочия, чем стремился разобраться во всём самостоятельно. У Яблокова к тому имелись довольно тёплые чувства, ещё со времён обучения в аспирантуре, поскольку тогда ещё доктор наук руководил научной разработкой диссертационного исследования Николая Алексеевича.

Работу свою молодой специалист любил, а потому мог отвлекаться на всякие полезные мелочи в перерывах между делом. Может быть, включая на своём рабочем компьютере разные корейские сериалы-дорамы, прокручивая тематические сайты с комиксами и обращаясь в службу доставки вегетарианских роллов с угрём, он мог часами баловать себя без особого выгорания на рабочем месте.

В молодости профессор Кранов стоял у истоков отечественной нейрохирургии, воспитав своё научное кредо на работах Александра Романовича Лурии «Восстановление функций мозга после военной травмы» и Якова Бранда «Хирургическое лечение различных форм ищемической болезни сердца».

— В оставшемся от цивилизации инков Перкуанском некрополе примерно 10 процентов черепов имеют следы трепанации, причем характер костных изменений указывает на то, что большинство больных успешно переносили операцию. — любил повторять профессор в кулуарных разговорах с коллегами. — Около 1/3 трепанаций выполнялось по поводу черепно-мозговых повреждений.

— А что же с остальными? — спрашивали у него другие врачи, находящиеся в подчинении.

В таких случаях Кранов проводил тыльной стороной ладони по волосам и продолжал:

— Показания к трепанации черепа в остальных 2/3 случаев остаются неясными. Трепанация производилась путём выскабливания кости, а также с помощью долот, кусачек и конических фрез.

Проходящий мимо Николай Алексеевич, держа в руку миниатюрную книжку с японскими комиксами, также решил поддержать беседу на научную тему:

— Инки осуществляли пластику костных дефектов золотыми или серебряными пластинами.

Главное, что наша родная медицина в этом вопросе впереди планеты всей!

Санитары заулыбались. — А то, иначе этого центра бы не было.

— За работу коллеги! — хлопнул в ладоши профессор, держа Яблокова за плечо. — А вы, Николай Алексеевич, пройдите ко мне в кабинет.

* * *