В тупике

— Вы все время смотрите, что делается в гараже?

— Да… из окна спальни… — Женщина вдруг покраснела. — Гараж держит какой-то иностранец. Там слоняется много подозрительных людей. Поэтому интересно знать…

— А что было чудного в том невысоком чернявом мужчине?

— Ну… Он смеялся.

— Смеялся?

— Да. Очень громко.

— Вы не знаете, есть ли кто сейчас в гараже?

— Недавно там горел свет. Когда я была наверху и выглядывала в окно.

Нурдин вздохнул и надел шляпу.

— Ну я пойду туда и расспрошу, — сказал он. — Благодарю вас.

Женщина еще немного приоткрыла дверь, пристально посмотрела на Нурдина и с жадностью спросила:

— А будет ли мне какое-то вознаграждение?

— За что? Ну…

— До свидания.

Нурдин побрел по снегу в указанном направлении. Женщина сразу заперла дверь и, вероятно, мгновенно бросилась наверх, к окну.

Гараж был небольшим строением из асбестовых плит, покрытых гофрированным железом. В него могли вместиться самое большее две машины.

Нурдин открыл одну половинку дверей и зашел внутрь.

Там стояла зеленая «шкода» выпуска 1959 года. Под машиной неподвижно лежал на спине какой-то мужчина. Видны были только его ноги в синих брюках.

«Мертвый», — подумал Нурдин и похолодел. Он подошел к машине и толкнул мужчину ногой.

Тот вздрогнул, словно от электрического тока, вылез из-под машины и поднялся.

— Полиция, — сказал Нурдин.

— Мои документы в порядке.

Мужчине было лет тридцать. Он был стройный, кареглазый, кудрявый, с холеными бакенбардами.

— Ты итальянец? — спросил Нурдин, который не различал никаких иностранных акцентов, кроме финского.

— Нет, швейцарец.

— Ты хорошо говоришь по-шведски.

— Я живу здесь шесть лет. Какое у вас дело?

— Мы хотим связаться с одним твоим товарищем.

— С которым?

— Мы не знаем его имени. — Нурдин присмотрелся к швейцарцу и прибавил: — Он ниже тебя, но немного полнее. У него темные длинные волосы, карие глаза. Ему лет тридцать пять.

Мужчина покачал головой.

— У меня нет такого товарища. Я не имею порядочно знакомых.

— Много знакомых, — дружелюбно поправил его Нурдин.

— Да, не имею много знакомых.

— Однако я слыхал, что здесь бывает много людей.

— Приезжают ребята с машинами, если что-то сломается. — Он немного подумал и пояснил: — Я механик. Работаю в мастерской на Рингвеген. Все немцы и австрийцы в Стокгольме знают, что я имею здесь гараж. Поэтому по вечерам и приезжают, чтобы чинил их машины даром. Некоторых я впервые вижу. Правда, последние дня два никого не было. Знают, что сейчас вожусь вот с нею. — Он показал замасленным пальцем на машину и прибавил: — Хочу закончить до праздников, чтобы поехать домой, к родителям.

— Как тебя зовут?

— Хорст. Хорст Дике.

— А меня Ульф. Ульф Нурдин.

Швейцарец усмехнулся, показав белые крепкие зубы. Он производил впечатление симпатичного, порядочного парня.

— Следовательно, Хорст, ты не знаешь, кого мы ищем?

— К сожалению, не знаю.

Но швейцарец явно хотел помочь ему.

— А вам больше ничего не известно о том парне? — спросил он.

— Он смеялся. Громко.

Лицо швейцарца сразу засияло:

— О, кажется, я уже знаю, кого вы ищете. Он смеялся вот как.

Дике раскрыл рот и крикнул как-то резко и пронзительно, подобно бекасу.

Нурдин от неожиданности даже растерялся.

— Наверное, он.

— Да, да, — молвил Дике. — Теперь я знаю, кого вам надо. Такого низенького чернявого парня. Он был здесь раза четыре или пять. А может, и больше. Но имени его я не знаю. Приезжал сюда с одним испанцем, хотел продать мне запасные части. Но я не купил.

— Почему?

— Слишком дешевые. Наверно, краденые.

— А как зовут того испанца?

Дике пожал плечами:

— Не помню. Пако, Пабло. Как-то так.

— Какая у него машина?

— Хорошая. «Вольво амазон». Белая.

— А у того мужчины, что смеялся?

— Этого я не знаю. Он приезжал только с испанцем. Был как будто пьяный. Но он не сидел за рулем.

— Он тоже испанец?

— Не думаю. Наверное, швед.

— Когда он был здесь в последний раз?

— Три недели назад. А может, две. Я хорошо не помню.

— Испанца ты после того еще видел? Пако, или как там его?

— Нет. Он, наверное, уехал в Испанию. Ему нужны были деньги, поэтому он и продавал детали. Во всяком случае, так мне говорил.

Нурдину было над чем подумать.

— По-твоему, тот мужчина, который смеялся, был пьяный? А может, наркоман?

Швейцарец пожал плечами.

— Не знаю. Я думал, что он пьяный. Хотя, может, и наркоман. Почему бы и нет? Здесь почти все такие. Если не пьют, то употребляют наркотики. Разве нет?

— И ты не можешь вспомнить, как его называл тот испанец?

— Нет. Хотя… однажды с ними приезжала девушка. Такая высокая, с русыми волосами.

— А ее как зовут?

— Ее называют Белокурая Малин. Я ее видел раньше.

— Где?

— В ресторане на Тегнергатан, недалеко от Свеавеген. Туда ходят иностранцы. Она шведка.

Нурдину не приходил на ум больше ни один вопрос. Он посмотрел на зеленую машину и сказал:

— Надеюсь, что ты счастливо доберешься домой.

Дике усмехнулся.

— Да, наверное, доберусь.

— А когда назад?

— Никогда. Швеция — плохая страна. Стокгольм — плохой город. Только лишь насилие, наркотики, воры, алкоголь.

Нурдин ничего не сказал. С этой оценкой он, в общем, был согласен.