В ту же реку

"Не томи душу, Лёха. Народ сидит," — отчим зовёт кушать. Водки на столе нет. Представляете, как у нас пиво ценят? По стаканчику за прибытие. "Сегодняшнее? Молодец! Вовка, хороший у тебя пацан вырос!" Люди ждут рассказа. Дорога уложилась в треть канистры. После санатория осталось на донышке. На обратный путь достали водочки. Встаю, показываю коробочки. "Мама, это тебе. Папа, это тебе." Восторг переходящий в ужас. Отрез цветастого кримплена из ГУМа, тоже лёг в руки мамы. Она примеряет перстень с александритом, цепочку и серьги "а-ля цыганка Аза". Отчим втыкает в подаренные запонки и печатку. По деньгам прилично стоит, но, главное, ведь не купишь. Вновь тост за меня. Но и вопрос витает "где взял?". Где взял, где взял… купил! Кухлянку посылали помните? Икра в самую тему пришлась. Зарплата, отпускные, матпомощь, премия за соревнование… Ты, бать, сам мне триста рублей дал. Я не пью, не курю, уж на подарок родителям могу себе позволить потратиться. "Силён!" — выдохнул народ и снова за меня выпил.

Затем рассказали новости. Сони в посёлке нет. Как похоронили Марка Аркадьевича, семья переехала в Питер. Держать Дину Моисеевну не стали, перевод оформили сразу. Коля Ким, который модник, утонул. Совсем утонул в голубых глазах завклубом. Она уехала закрывать практику и отчитываться. Колян даже на танцы перестал ходить, типа почти женат, а что женатику на танцульках делать. В заочном техникуме учиться собирается. Хочет в Питер лететь за обручальным кольцом. У нас сам знаешь, как привезут, сразу сметают. У него талон будет, подавшим заявление дают. Кимба родила и ходит с колясочкой. Юрка Семенюк пока в Орлёнке, пишет, там здорово. Затем начались другие разговоры:

— Галоша помнишь? Он с тобой на теплоходе до Усть-Камчатска шёл. Говорит у тебя багаж хотели тиснуть, так ты чёрта ногами запинал.

— Не… Я только разок по шарам приложил, дальше народ вписался.

— Вот-вот! Он и говорит, мол другой чёрт на тебя баллоны катить начал. Ты писку достал и говоришь: "Дядя, дай я тебе глазик выковыряю!"

— Это он загнул. Я не так сказал.

— Ну да, не так. А глаз, значит правда чуть не вырезал. Мужик обхерзался, пока ты ему бровь брил.

— Так ведь…

— Там ещё блатной случился, тебе погоняло Писарь дал.

— А вот тут я точно не причём!

Еле отбрехался, но смотрят на меня странно. Мать поохала для виду и успокоилась. Отчим наоборот подмигнул, дескать так держать. Он вообще за самооборону стоит. Дальше новости рассказывают, кто куда из наших поступил. Ким Коля, одноклассник, уехал в Питер документы подавать. Его даже взяли в техникум. Он коряком числится, по лимиту продвинули, слабенькие оценки не помешали. Сейчас в общаге устроился, возвращаться не хочет. Генка в мореходку хотел, но медкомиссия завернула. Тоже пошёл в техникум. Жека родителей не слушает с Машкой в открытую под ручку ходит. При таком разговоре тётю Риту аж перекосило. Сама сплетница, а когда про её семью не любит. Многие поселковые дети, из не уехавших, сейчас в лагере у Зелёного Холма. Директриса вернулась на материк, но перед отъездом подлянку ребятам кинула, сделала два отряда. Вроде нормально, но она разделила не по возрасту, а по алфавиту. Теперь в одном отряде и первоклашки, и десятиклассники. Типа старшие смотрят за младшими. Мелким-то хорошо, а старшим как?

Посидели, разошлись. Завтра день рабочий, а отчим только меня встретить вырвался. У него завал, впрочем, в сезон всегда так. Моя комната вдвое больше, чем на старой квартире. Заботливые родители прибили на окно байковое одеяло. Летом темноты считай нет. Однако лечь не получилось, показал привезённые полотенца-халаты и золото. Мать пока всю ювелирку полностью не перебрала не успокоилась. Понятно, ещё себе кое-что прихватила.

Конец лета

Разговор