В ту же реку

Ребята почти не скрывали зависть. Посёлок у нас полон бывших зеков, кое-кто ещё сядет, но по пьяни — за драки, хулиганку, на крайняк, за тяжкие телесные. Воровства и грабежей у нас практически нет, бежать с добычей некуда. Бывшие сидельцы работают, да и зону большинство прошло мужиками. Так что возможность заработать у нас ценится. Художник должность может не самая прибыльная, однако даже на киче весьма уважаема.

На сей раз у дяди Пети посетителей не было. После приветствий он вдруг попросил:

— Лёшик, ты меня раз уже сильно выручил. Спасибо тебе за то. Однако ещё помощь нужна, кое-что сберечь надо. Ничего особенного. Вещички всякие разные, документики. Надёжные знакомцы мои, кто помер, кто далече, а другие или пропьют, или потеряют. Сам понимаешь такое мне вовсе без надобности, память сохранить хочется. Пусть шмутки просто у тебя полежат, их и прятать не нужно. Возьмёшься? Отплачу сполна, благодарность за мной не пропадёт.

— Сохраню.

— Вот спасибо! — Исхудавшие пальцы достали из-под подушки завёрнутый в плотную бумагу свёрток и сунули мне в руку. — Вот возьми, конфеток подружкам купишь. Бери, не стесняйся! Дают — бери, бьют — бери и беги! Хе-хе!

В свёртке лежала ещё одна запечатанная пачка десяток. Пока я пялился на неё, Чалдон довольно улыбался. Потом спросил:

— Любишь котлетки? Хе-хе! Заработать ещё пару косарей хочешь?

— Хочу, — признался я, — если справлюсь.

— Справишься, дело не сложное. Я попросил, чтобы тебе летом путёвочку на юг, на море придумали. Отдохнёшь, подлечишься, развеешься. Без родителей, правда. Их с работы никто не отпустит, а ты школьник, на каникулах птица вольная. Про денежку не думай, тебе на поездку будет. Я старый, мне не долго небо коптить осталось, девать бумажки некуда. Разве сотенными крышку гроба изнутри оклеить. Хе-хе! Поедешь отдохнуть?

— Спасибо! Поеду, конечно!

— Вот и славно! А я приятелю, через тебя посылочку передам. Завезёшь гостинчик по пути?

— Завезу, мне не трудно.

— Видишь, как удачно складывается! А он для меня может тоже что даст. Конфеточки там… Бутылочку… Ну, что на материке из сладенького водится. Хе-хе! Вернёшься, штучку заработаешь. Ладно?

— Ладно.

— Ещё одно дельце в поездке надо будет сделать. Кое-что оформить для меня должны. Документик надо будет у человечка забрать и сюда привести. Не доверяю я почте. Вот тебе и второй косарик капнет. Там делов-то на пару дней, но послать мне некого. Лето. Самое горячее время. Люди денежку на весь год зарабатывают. Сделаешь?

— Сделаю.

— Отлично! Пугать тебя не буду, но болтать о наших делах не стоит. Никому, ни родителям, ни друзьям ничего не рассказывай. Понял?

— Понял.

— Марк остальное в своё время скажет. Я завтра в Питер, в областную больницу лечу. Однако к твоей поездке, думаю, вернусь. Но недели две-три там прокантуюсь точно. Почками сильно болею, застудился. Если б не ты… Ладно, иди, устал я. Навещать не надо, будешь нужен, сам позову. Кто спросит, о чём говорили, скажи — благодарил тебя Чалдон.

Старик закрыл глаза и не отвечая на прощальные слова, затих, вроде как задремал. А я пошёл на работу.

В конторе кооператива Зинаида Петровна заставила написать три заявления — о приёме на работу, о вступлении в члены потребительского кооператива и о выдаче промыслового охотничьего билета. На Севере с 14 лет можно стать промысловиком. Ещё пришлось заполнить несколько анкет, расписаться в приказе и в журнале за инструктаж по технике безопасности. Приятным сюрпризом оказалось то, что на работу приняли с первого апреля, а сегодня 25-ое число, святой день — аванс. В кассе получил 72 рубля, остальное выдадут в зарплату 10-ого. Затем отправили к местному фотографу.

Самуил Яковлевич, фотографировал меня раз двадцать, не меньше. В школьной форме и в клетчатом пиджаке, в разных рубашках, со взрослым галстуком и без него. Минимум половину фотографий сделал, надев на мою физиономию очки с простыми стёклами в толстой чёрной оправой. Смысл манипуляций от меня ускользнул полностью. Решил, что ищет лучший ракурс. Может действительно заметку в газете напечатают? Опять же очки я стал носить после пятидесяти. Ладно, со временем разберёмся.

Затем попал под праздничную раздачу. Членам потребкооператива давали многократно руганные в перестройку заказы к Первомаю. На материке обязательно дали бы икру и красную рыбу, здесь они выглядели бы издевательством, по Камчатке такого добра навалом. Вместо них положили по килограмму дефицитных лимонов и чеснока. Остальное, как и везде — большая пачка индийского чая со слоном, две маленькие цейлонского, стограммовая банка растворимого кофе, палка сырокопчёной колбасы, круг полукопчёной, две жестянки шпрот и коньяк КВВК. Дефицитное великолепие запаковали в бумажные пакеты и сложили в авоську.